Когда два существа так стремятся соединиться, обычно им это удается.

Между английским домом, где располагался персонал французского посольства, и жилищем двух маньчжурок расстояние было невелико: их разделяли небольшой мост и деревья, среди которых выделялась ива, чьи ветви, чудом уцелевшие под обстрелами, грациозно склонялись над Нефритовым каналом, полностью лишенным какого бы то ни было романтизма из-за плывущих по нему отбросов. Но когда приходит любовь, имеют ли значение какие-то гнилые фрукты или капустные кочерыжки?!.

С наступлением ночи – черной, душной, полной дыма пожаров и запахов смерти, которые вот уже несколько недель вытесняли тяжелый аромат цветущего лотоса, – Орхидея приходила под эту иву и ждала…

Когда Эдуар не дежурил на баррикадах, он приходил, и они, взявшись за руки, словно дети, забывали о том, что им, возможно, осталось жить не так уж много времени.

Орхидея прекрасно понимала, каким может быть логическое завершение этого невероятного романа, который, по сути, являлся предательством по отношению к императрице.

Но Эдуар поклялся, что не отдаст ее живой в руки «боксеров»…

Положение дипломатических миссий с каждым днем становилось все более и более опасным. Повсюду высились развалины, росло число убитых и раненых, отсутствие медикаментов обрекало выживших на длительные мучения. Продукты тоже были на исходе.

Но для этих двоих, только что открывших для себя друг друга, в счет шли лишь мгновения нежности, в которые никто не мог им помешать…

Безусловно, их тайна была секретом Полишинеля для семисот обитателей английского посольства, но никому и в голову не могло прийти замарать ее игривыми или даже просто неподходящими мыслями. Красота и достоинство молодой маньчжурки вызывали уважение. Что же касается Эдуара Бланшара – перед ним преклонялись и знали, что он не способен злоупотребить чувствами юной девушки, почти ребенка, полностью потерявшейся в своих мечтах.

Пион, конечно, могла бы испортить праздник, но, к удивлению Орхидеи, она молчала и делала все возможное, чтобы увеличить дистанцию между собой и своей так называемой сестрой. Днем они вместе исполняли свои обязанности, а на исходе дня Пион исчезала и возвращалась лишь на рассвете, часто совершенно изнуренная, в мятой одежде, которую она быстро меняла, чтобы постирать в течение дня.

Подобное поведение, естественно, интриговало Орхидею, но на все ее вопросы Пион отвечала одной из своих непроницаемых улыбок, а однажды заявила:

– Я же говорила тебе, что у меня есть план, и хватит об этом!

– А разве мы не должны действовать сообща?

– Когда все будет готово, я тебя предупрежу. А ты пока наслаждайся своими забавами с варваром…

– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Ты что, забыла, кто я?

– Не бойся, я ничего не забываю, – ответила Пион с ухмылкой. – Ты великая артистка, раз смогла втереться в доверие к этим людям. Для меня это важно. Ведь ты меня в какой-то степени прикрываешь…

На самом деле помощница Хуан Лиан-шенгму собиралась сама, без помощи какой-то там Орхидеи, вернуть нефритовый медальон. Принцессу Ду Ван она ненавидела и хотела бросить на растерзание «боксерам», когда те прорвут иностранные укрепления. Если же той удастся выбраться живой, можно будет донести Цзы Хи, что она была любовницей белого…

Пион упустила одно: Орхидея не была дурой.

Кроме того, курс в «Красных фонариках», который они прошли вместе, научил ее следить за другими людьми, не будучи замеченной.

Однажды, обеспокоенная скрываемым от нее лжесестрой планом, она выбрала время, когда Эдуар дежурил на баррикадах, и решила с наступлением сумерек пойти по следам Пион.