Пьер Бо поставил сумку Орхидеи на скамейку, которая позднее превратится в кровать, и задержался, заметив бледное, изможденное от усталости и полное тревоги лицо Орхидеи, когда та сняла вуаль.

– У вас все в порядке, мадам? Вы выглядите очень утомленной…

– Так оно и есть. Видите ли… после отъезда моего дорогого Эдуара я совсем не спала… Просто… мы никогда до этого с ним не расставались.

– Наверное, вам следовало ехать вместе с ним?

– Конечно, это было бы лучше всего, но… его семья до сих пор не признала наш брак… И он не знал, что делать со мной. Мы оба думали, что будет лучше, если я останусь дома, чем ждать его в каком-то отеле.

– Извините меня! Раз вы теперь едете к нему, вам хватит ночи, чтобы прийти в себя. Желаете ли, чтобы вам подали что-нибудь? Может быть, чаю?

Несмотря на драматизм ситуации, в которой она находилась, Орхидея смогла заставить себя улыбнуться этому человеку, светлые глаза и тонкое лицо которого выражали столько понимания.

– Если бы вы могли предложить мне чай по-китайски, я сочла бы это самым большим благом. К несчастью, в Европе чай больше готовят на английский или русский манер. У себя дома я вынуждена была сражаться много месяцев, пока не добилась хоть чего-то приемлемого. Но в ответ я получила ненависть нашей кухарки…

– Ненависть? Не слишком ли сильное слово?

– Не думаю, что преувеличиваю, ведь у меня есть доказательства. В любом случае чашечка чая, каким бы он ни был, сейчас доставила бы мне удовольствие.

– Международной компанией спальных вагонов все предусмотрено для удобства пассажиров. Мы умеем готовить чай различными способами… Я позабочусь об этом, а в котором часу вы хотели бы поужинать в ресторане?

– А так ли необходимо туда идти? Я, конечно, проголодалась, но разве нельзя сделать так, чтобы меня обслужили прямо здесь? Я никогда еще не ужинала в общественном месте без моего мужа. Я боюсь показаться… слишком зажатой.

– Я все устрою без проблем. Пойду распоряжусь, чтобы занялись вашим чаем и принесли вам меню…

– Спасибо… большое спасибо!

К своему немалому удивлению, Орхидея через некоторое время увидела официанта в ливрее с серебряным подносом, на котором стояли кипяток, чашка и заварной чайник, сделанный, по всей видимости, где-то в районе Кантона. Еще на подносе лежал пакетик великолепного цинг-ча – зеленого чая, который собирают до начала сезона дождей в долине Голубой Реки, а затем высушивают на солнце. Есть, кстати, еще замечательный хонг-ча, или красный чай, называемый европейцами черным или чаем «сушонг». Его высушивают в искусственных условиях, но он распространяет вокруг себя не менее приятный запах.

Мысленно благодаря своего старого товарища по осаде, молодая женщина выпила несколько чашечек своего любимого напитка. Она даже не заметила, как поезд тронулся и начал свой длинный путь в направлении Страны солнца.

После того как все пассажиры были окончательно определены по своим «ячейкам», Пьер Бо не смог удержаться и лично принес меню вагона-ресторана той, кого он с первой встречи называл «моя нефритово-жемчужная принцесса»… даже не подозревая, что речь и в самом деле шла о Ее Высочестве.

Впрочем, надо признать, что на ней не было знаков принадлежности к высшей касте, когда он впервые увидел ее в слишком длинной куртке и синих панталонах. Она набирала воду из колодца, и чистота ее лица, изысканная изящность кожи и рук, красота серьезного взгляда темных глаз заставили его сердце забиться сильнее. А ее имя – Орхидея – просто сразило его, ведь этот цветок был так красив и это имя так шло ей!..