Мари щебечет без умолку. Рассказывает мне о встрече с дельфинами, о том, как забавно они покрякивают и как ей хочется, чтобы скорее наступило завтра, потому что они с Элиной снова отправятся в дельфинарий.
– Мамочка, ты должна приехать! Ты влюбишься в них! Приезжай к нам, прошу! Прошу!
– Обещаю, что этим летом мы обязательно побываем в дельфинарии вместе. Но не завтра, милая.
– Правда-правда?
– Правда, милая.
– Ой, мамочка, а Элина влюбилась!
– В дельфинов? – запиваю таблетки.
– И в них тоже, – хохочет малышка. – Элина упала на чужой столик, потому что у какого-то кретина навигатор в башке полетел ко всем чертям! Она так на него кричала!
– Что сделал? То есть… Мари! Милая, так нельзя говорить. Солнышко, передай-ка трубочку Элине.
– Люблю тебя, мамочка!
– И я тебя, моя девочка.
– Ох, ну, надо же! – с напускной радостью восклицает Элина, прекрасно понимая, о чем я сейчас буду с ней разговаривать. – Наша неподражаемая мамочка! Как у тебя дела? Как провела день? Что там у вас с погодой? Знаешь, здесь просто сказка! Правда, говорят, что и сюда надвигается грозовой фронт! Как самочувствие и…
– Какой ещё «кретин»? Какой ещё «навигатор полетел ко всем чертям»?
– Да, да! Виновата! – шепотом кричит Элина. – Это случайно вышло. Откуда же мне было знать, что она запомнит каждое слово? Рот на замок, обещаю!
История о том, как Элина случайно столкнулась с парнем в ресторане отеля и свалилась на чужой столик, угодив рукой в тарелку с сырным крем-супом занимает чуть больше пятнадцати минут. К концу повествования я обнаруживаю, что всё это время верчу в руках записку, оставленную Витаном. Квадратный листок он вырвал из блокнота на большом магните, что висит на холодильнике, а красный карандаш он явно позаимствовал из набора Мари. Красивый у него почерк. Плавный, буквы закругленные. Как у Яниса…
– А теперь ты. Рассказывай, чем занималась весь день? Только не говори, что работала?
– Я заболела, – напоминаю, обводя указательным пальцем прописные буквы. – Поднялась температура. Я проспала весь день.
– Выпила что-нибудь? – беспокоится подруга.
– Да. И мне стало лучше.
– Надо же такое! – вздыхает она. – И мы уехали, оставили тебя одну.
Записка замирает между средним и безымянным пальцами. И зачем он возился тут со мной?
– Витан приезжал.
– Ну, кто бы сомневался! Значит, хорошо, что мы с Мари уехали, да?
– Да, определенно. Хотел с ней познакомиться.
– Дулю ему показала?
Смотрю на записку. Ищу подвох.
– Он привез мне лекарства, – добавляю полушепотом.
Элина удивляется.
– Вот как.
– Угу. Спрашивал о Мари, но… Я едва на ногах стояла, а он вдруг сменил свою тактику.
– Тебя это тревожит?
– Скорее да, чем нет. – Мой взгляд в сотый раз медленно скользит по буквам. – Я ему не верю, но в том, что они с Янисом братья – почти не сомневаюсь.
– Пусть покажет тебе паспорт и дело с концом! Но даже если и так, у него нет никаких прав на Мари, – тихонько говорит Элина. – Ты мама, а он просто дядя, который появился ни с того ни с сего спустя пять лет.
Я это знаю. Умом я понимаю, что мы с Мари – одно целое, нас никто и ничто не сможет разделить. Я хорошая мама и прекрасно справляюсь со своими родительскими обязанностями. У меня есть доход, есть крыша над головой. Мари ни в чем не нуждается и никогда не будет. Благодаря Янису – биологическому отцу, пожелавшему остаться исключительно таковым. Он предвидел, что настанет момент и на пороге нашего дома появится кто-то из его родни, о которой он пожелал не сообщать мне. Потому что наверняка знал, что кто-то предпочтет вышвырнуть меня из жизни дочери, считая её собственностью семьи Миллер. Но это всё лишь в том случае, если письмо, существование которого ещё нужно доказать, отправил не Янис, а это маловероятно… Только он знал, как и где мы познакомились. Только Янис знал о причинах, по которым я была вынуждена согласиться на его предложение. И обо всем он поведал Витану. Но зачем? Почему? Для чего?