– Послушай, Люба, скажешь главврачу полуправду. Мол, на тебя напали, хотели изнасиловать. Ты еле вырвалась! У тебя стресс, и в таком состоянии лечить людей нельзя, поэтому хочешь уволиться. Не переживай, деньгами я тебя на первое время обеспечу. Мне, правда, желательно паспорт советский как-то получить… Хотя я и не хочу становиться советским подданым: через пару лет это вообще станет неактуальным. А тебе загранпаспорт нужно оформить. Вот это, скорее всего, окажется сложно и хлопотно.

– У меня же есть загранпаспорт, я ведь работала в Эфиопии.

– Тем лучше. Если что, тебе станет проще выехать из Союза.

– А вот мы и пришли, – сказала Люба, остановившись у гостиницы «Саратов».

Я вошёл в холл гостиницы и обратился к женщине-администратору. Та выделила мне комнату, но постоянно косилась на мою будущую жену. Понятно, взять её с собой в номер, значит, дискредитировать. И как поступить? Я оглянулся и прочитал во взгляде Любы столько любви, что стало ясно и понятно: она явно готова на всё. Но подставлять её мне всё равно не хотелось.

– Ладно, пойдём к маме твоей.

– Ты даже не зайдёшь в номер?

– Сначала к твоей маме.

– К маме, значит, к маме! – согласилась со мной Люба.

Встреча матери и дочери оказалась предсказуемой: крики радости и удивления, женские слёзы и расспросы.

– Как я рада, как я рада, – повторяла, утирая влагу с глаз, мама Любы. – Что же ты меня не предупредила, доченька, о своём приезде, тем более с гостем?

– Мама, понимаешь, понимаешь… – начала было Люба, но тут слёзы вновь наполнили её глаза и тут же заструились по щекам. –Бинго меня спас, – заикаясь сказала Люба и снова начала реветь.

– Спасибо! – горячо воскликнула женщина и растерянно спросила: – Как же это, доченька, что же с тобой случилось?

Но эти вопросы не были способны перебить всхлипывания и судорожные рыдания Любы. Единственное, что она сумела из себя выдавить, так это обещание:

– Я потом тебе всё расскажу, мама.

– Да-да, доченька, – мама Любы Вероника Сергеевна быстро взглянула на меня, поняв, что дочь не хочет при мне описывать все невзгоды, с которыми ей пришлось столкнуться. – Спасибо, я так благодарна вам! – с признательностью сказала она и вновь переключилась на дочь, гладя взрослую дочь по голове и словно убеждая и её, и себя: – Теперь всё будет просто замечательно! Ты дома. Жива, здорова. Всё обошлось, всё уже закончилось!

Под действием такой простой и незамысловатой ласки Люба вскоре успокоилась.

– Давайте поедим, – тут же встрепенулась её мать. – А то вы с дороги… Голодные поди?

– Да, – тут же подтвердил я её предположение, поощряя расточающую благодарности хозяйку переключиться на более приземлённые дела и проблемы. – Давно не ел домашней еды,

– Сейчас, сейчас, – засуетилась она.

Из холодильника выудили кастрюлю с супом, открыли давно припасённую баночку шпрот и на стол торжественно водрузили бутылку водки со странной фольгированной пробкой в виде кепки, как сейчас бы сказали.

Пить я отказался, а поесть – с удовольствием поел. Время стремительно уходило, и солнце постепенно садилось за горизонт.

– Мне пора в гостиницу.

– Ой! – вдруг вспомнила мама Любы, – Тебе же твой спаситель подарок оставлял. Совсем запамятовала!

Женщина метнулась в комнату и вынесла оттуда часы, отдав их дочери.

Люба, взяв их в руки, глянула на маленькие аккуратные часики и бросилась на меня с объятиями, чуть не свалив со стула. Прижавшись всем телом, она дала мне возможность почувствовать упругую грудь, а её губы жарко зашептали мне в ухо:

– Приходи завтра часа в два! Я буду тебя ждать.