Вечером «воскресенья» его разбудил телефонный звонок. Звонила мама: она хотела узнать, приедет ли Конрад в следующие выходные. Конрад ответил, что обязательно приедет. Наверное что-то в его голосе показалось ей подозрительным, потому что она спросила, не болен ли он.

– Немного голова кружится… И живот болит. Тошнит.

– И головные боли?

– Да… – нерешительно ответил Конрад.

– Боже ты мой, – запричитала мать. – Ну неужели и ты тоже?!

– Мама, что я тоже? – с тревогой спросил Конрад.

– У отца твоего те же симптомы были! Немедленно ложись в постель и не вставай, а я выезжаю в Берлин!

– Мама, не…

– Никаких «не»! Я так решила, значит, так и будет.

Конрад лежал в постели, ждал мать и думал об отце. Рак погубил его. Он не удивится, если и у него, Конрада, обнаружат рак. Напротив, он посчитает этот диагноз само собой разумеющимся в его череде неудач. Неудач? Пожалуй, наоборот, смертельная болезнь будет как раз избавлением от одиночества, мучительных раздумий и страхов, освобождением от тягот жизни. Как, наверное, пожалеют его недоброжелатели о своём коварстве, когда увидят, как жестоко они обращались с ним, смертельно больным человеком. Конрад представил себя, обессиленного, на больничной койке. Химиотерапия не помогла, и он умирал, а рядом плакала бедная мать. Да, вероятнее всего, у него рак, именно рак – причина его недомоганий и головокружений, всех его проблем. Рак был врагом, с которым у него, Конрада, не осталось сил бороться. Но как выглядел этот враг? Представив себе опухоль, Конрад, однако, не чувствовал никакой злости на пузырь, похожий на сдувшийся воздушный шарик красного цвета. Но опухоль стала надуваться и увеличиваться, принимая всё более гладкие округлые формы и всё больше и больше напоминая человеческий облик. Шар надул щёки, здоровые и румяные, у него появились глаза, нос и рот, и он заговорил голосом матери. Что он говорил, Конрад не слышал и слышать не хотел, потому что не мог позволить себе злиться на мать. Конрад дёрнул головой, пытаясь стряхнуть навязчивый образ с красного ракового шара, но у него ничего не получалось. Чем больше он пытался перестать думать об этом, тем больше картинка заполоняла воображение. Тогда Конрад решил пойти на хитрость и стал вспоминать лицо отца, пытаясь заменить рисунок на шаре. Отец накладывался плохо, смутно, нечётко, поверх лица матери, так что шар превратился в мешанину лиц.

– Рак… у меня опухоль головного мозга, – тихо произносил Конрад, представляя перед собой сочувствующего слушателя. – Как я себя чувствую? Ужасно болит и кружится голова, тошнит постоянно, я не могу есть. Не хочу есть. Только пить хочу. Рак у меня наследственный.

«Как, наверное, удивится Надя, когда завтра будет пытаться достучаться до меня в Фейсбуке», – думал Конрад. Он не будет ей отвечать, и она подумает, что он передумал давать интервью. А может быть, Михаэль дал его рабочий телефон – она позвонит, и ей скажут, что он заболел. Что, интересно, она сделает? Конраду хотелось, чтобы Надя обо всём узнала.

Той же ночью приехала мать и, увидев Конрада, вызвала «Скорую помощь».

– Всё будет хорошо, всё будет хорошо, – твердила мать, когда Конрада усадили в кресло-каталку и везли по коридору больницы.

– Конечно, всё будет хорошо! – услышала она бас медбрата. – Доктор Краузе и не таких больных поднимал.

Конрада приняли без промедления. Осматривая больного, доктор то и дело произносил:

– Хм… хм… интересно, интересно… хм…

– Я боюсь, доктор, что у него рак. Мой муж тоже умер от рака, – тараторила мать.