Тогда я и возненавидел женщину, которую когда-то любил до беспамятства. Алекса еще пару раз пыталась уговорить меня переехать с ней, заверяла в том, как сильно любит нас и скучает. А потом мы с Милли приехали в город, чтобы провести выходные с ее мамой, но Алекса выкроила для нас всего пару часов в своем плотном графике. Я выдержал тот уикенд только ради дочери. Но с тех пор я практически не подпускаю жену к нашей малышке. Еще один такой стресс мог бы ее сломить. Милли, словно почувствовав мой настрой, не спрашивает о маме, я о ней тоже не говорю.

— Папочка! — выкрикивает Милли за моей спиной, и я разворачиваюсь посмотреть на нее. — Я съела всю кашу.

— Всю-всю? — спрашиваю, закрывая дверь.

— До капельки! — с гордостью выдает моя красавица, тряхнув головой. — А что это у тебя?

— Это… м-м-м… — чешу затылок в поисках правильного ответа, а потом откладываю коробку на комод. — Это принесли еще одну коробку.

— С гантелями? — деловито спрашивает Милли, поставив руки в боки, при этом зажав под подмышкой многострадального медведя.

— Именно! — восклицаю, щелкнув пальцами. — Готова ехать?

— Да!

— Тогда обуваемся.

2. Глава 2

Эрика

— Дочка, я понимаю, что ты занята, но завтра у отца день рождения, — давит мама, раздражая меня.

Зажав телефон между плечом и ухом, я ощупываю живот своего нового пациента и бросаю медсестре:

— Мягкий. — Она кивает и печатает на ноутбуке мои слова. Надавливаю в разных частях брюшной полости, но пациент даже не вздрагивает, только пытается поймать мою руку и засунуть ее себе в рот. — Тише, малыш, — улыбаюсь я.

— Эрика, — строже зовет меня мама.

— А нельзя просто в джинсах, мам? — стону я, кивая хозяйке Доджера.

— Нет. Дорогая моя, у папы юбилей. Приедут его бывшие коллеги. Может, найдешь себе достойного…

— Все, поняла! — выкрикиваю, заставив клиентку вздрогнуть, а маму — замолчать. И только привыкшая к моей эмоциональности медсестра Лесли продолжает невозмутимо заполнять карточку пациента. — Платье, так платье. Вечером заеду в торговый центр.

— И освободи вечер на завтра, — напоминает мама, а я прикрываю глаза, устало вздыхая.

Я так надеялась заскочить к родителям днем, поздравить папу и уехать, сославшись на занятость на работе. Но мама, которая все не сдается в своем порыве выдать меня замуж, настояла на том, чтобы я присутствовала на торжестве.

Проводив последнего пациента, я устало опускаюсь в кресло и прикрываю глаза.

— Эрика, — в кабинет входит директор ветклиники, Кларк Доусон, такой же одержимый животными, как и я. — Пришли анализы, которые ты ждала.

Он бросает мне на стол папку, которую я тут же пролистываю в поисках результатов анализов одного из пациентов, а потом шумно выдыхаю.

— Можно делать операцию, — говорю, поднимая голову. — Только назначим ее на следующую неделю.

— Это еще почему? — Кларк присаживается на край моего стола и впивается в мое лицо своими темными глазами. Когда он так внимательно смотрит, мне становится не по себе.

Хотя так я себя чувствую каждый раз, когда на меня смотрит мужчина. И тогда я выдаю один из вариантов реакции: смущение или агрессию. Ненавижу весь мужской род! Ну, за исключением папы и брата. Остальным желаю гореть в аду!

— Я беру выходные на весь остаток недели.

— А меня поставить в известность ты не желаешь? Надо отменить или перенести твоих пациентов.

— Как раз собиралась к тебе идти.

— Как же, собиралась она, — недовольно бурчит Кларк.

— И всех пациентов заберет Беттани. Я уже договорилась с ней.

— А ее пациентов?

— У нее их было всего пять на завтра на тот момент, когда я узнавала. Как раз хватит времени всех принять.