Мысленно я поимел эту девушку на половине поверхностей только в этом зале. Сколько раз я представил ее в своей постели, не счесть. Пытался несколько раз перебить эти видения воспоминаниями о своей жене, но это совсем не работает. Или потому, что жена уже только номинальная, или потому что у меня с ней нет ничего общего последние несколько лет.

— Папочка, — шепчет Милли, взбираясь ко мне на колени. — Смотри, наша мама танцует с другим дядей. Пойди ударь его.

Я поджимаю губы, чтобы не улыбаться. Мне вроде как положено учить дочку быть принцессой. Но тот один раз, когда она видела, как я разнимал драку и подумала, что я сам в нее ввязался, видимо, оставил след. Теперь она уверена в том, что я решаю проблемы кулаками и зачастую подбивает меня делать это.

— Милли, я не дерусь с мужчинами, которые танцуют с женщинами. К тому же, она не «наша» мама.

— Так пусть ею будет! Я сегодня напишу новое письмо Санте. Пускай забирает кукольный домик и сделает Эйку моей новой мамой.

Закатываю глаза и пытаюсь не рычать от злости. Как вот ее разубедить? Как, нахрен, себя убедить теперь, что я не хочу Эрику?

Утром мисс Коулман бесила меня. Вечером привлекла. А теперь я хочу ее до зубовного скрежета. Это какая-то ненормальная реакция организма. Но она сама виновата во всем этом. Потому что бросала на меня эти многозначительные взгляды. Улыбалась другим мужчинам, танцевала, демонстрируя чулки. Чертова Эрика!

Обвожу взглядом зал в поисках других женщин. Хочу отвлечься и забыть об этой блондинке, но, как назло, никто даже не цепляет меня. И ведь есть женщины красивее ее, будем откровенны. Есть те, кто бросает на меня откровенные взгляды. Что на ней, черт возьми, свет клином сошелся?!

— Пойдем потанцуем, принцесса? — спрашиваю Милли и встаю со стула.

Она тут же засовывает подмышку своего Гризли, пальчик в рот и царственным движением подает мне вторую ладошку, чтобы я вел ее в танце. Я ее несу, но кому какое дело, как мы двигаемся?

— Любишь танцевать, красавица моя? — улыбаюсь, глядя на дочь.

— Мхм, — отвечает, не вынимая пальца.

— Значит, пора отдать тебя на танцы. Пойдешь учиться этому с другими детьми?

— Мхм.

— Тогда…

— Тебе стоит запретить Милли сосать палец, — раздается справа, и я поворачиваю голову, чтобы столкнуться взглядом с Эрикой. Хмурюсь. — Будет неправильный прикус.

Милли вынимает палец и широко улыбается.

— Папочка, пускай Эйка с нами потанцует! — восклицает она, а я тяжело вздыхаю. — Как мы с бабушкой танцевали!

Она ерзает у меня на руках, а я снова смотрю на дочку Фреда. Та испуганно пятится назад. Отпускаю ручку Милли и подхватываю Эрику за талию, прижимая к себе.

— Желание ребенка — закон.

— Не всегда, — шипит она. — Иногда и ребенок должен считаться с желаниями взрослых. И вообще все это… неуместно.

— Клади руку мне на плечо и двигайся, Эрика. Ты мне должна.

— Правда? За что это?

— За то, что утром пыталась украсть моего ребенка, — забавляюсь, глядя на то, как расширяются ее глаза.

— Я не…

— Ш-ш-ш, не так громко, напугаешь Милли.

— А я не боюсь! — радостно выкрикивает моя дочь.

— Видишь? — шипит Эрика. — Она не боится. А я не хочу с тобой танцевать.

— Я тоже не горю желанием, но ты ведь не можешь пренебречь желанием ребенка в канун Рождества.

— Сочельник завтра.

— Отлично, будем считать, что завтра уже наступило.

Она тихонько рычит, сцепив зубы, и мечет в меня молнии, которые, вместо того, чтобы убить, только согревают. Я бы даже сказал подогревают, но рискую признать мое влечение к этой ненормальной.

В кармане жужжит телефон, и мне приходится пересадить дочку на руки Эрики. Та на автомате подхватывает ребенка и продолжает покачиваться под музыку. Я криво ухмыляюсь, глядя на это. А чего вы ожидали? Что я буду умиляться? Глядя на случайную девушку, которая танцует с моим ребенком? Это вряд ли. Как только передам Милли родителям, буду искать способ трахнуть Эрику, иначе свихнусь, думая о ней. Зачем отрицать очевидное? Я чертовски хочу ее.