По залу проносится дружный гул согласия, и   работники расходятся по своим рабочим местам.

– Пообедаем? – потирая виски, спрашивает Марат, а мне, собственно, ничего и не остается, кроме как согласиться. Поднимаемся на десяток этажей выше, в ресторан, и хоть на пару минут отключаемся от работы.

***

День проносится с бешеной скоростью. Не успеваю опомниться, как звонит Нина Федоровна и взволнованно интересуется, не забыл ли я о том, что ей сегодня в девять нужно быть свободной. 

Не забыл. Просто на время не смотрел совершенно, а уже ни много ни мало восемь вечера. Олеся пару часов назад упорхнула, да и вообще в офисе и на всем этаже стоит гробовая тишина – коллектив разошелся по домом.

Закрываю кабинет, подхватываю в руки висящий на вешалке пиджак и иду по пустому коридору. Уже почти зашел в лифт, когда в глаза бросается отблеск света из-под приоткрытой двери кабинета. Интересно, что это за отчаянный трудоголик в девятом часу в майский вечер просиживает штаны в душном офисе?

Подходя ближе, понимаю, что, похоже, этого отчаянного трудоголика я знаю. А виновником его усердной работы являюсь я сам. Свет горит из архива. 

Уже хочу развернуться, но внутри просыпается совесть, я тоже все-таки человек, а не монстр. Мало ли кто ждет ее дома. При последней мысли  внутри что-то неприятно заскребло, но, тем не менее, душу в себе все лишние эмоции и подхожу к кабинету, особо сильно не стараясь быть незаметным.

Мне хватает одного брошенного взгляда, чтобы зависнуть в пороге. Даже не рискую приоткрыть дверь шире, а как какой-то маньяк, заглядываю в приоткрытую щель. 

Алиса. Она. Сидит ко мне в пол-оборота на крышке светлого деревянного стола, закинув нога на ногу, и что-то тихо бубнит себе под нос. В одной руке открытая папка с документами, которые она рассматривает, быстро пробегая глазами, а второй девушка нервно теребит ручку.

Припадаю плечом к дверному косяку и непроизвольно растягиваю губы в улыбке. 

Мила. Когда не задирает упрямый подбородок, не дерзит и не кидает колкие взгляды - ледышки. Длинные светлые локоны, что еще днем были собраны в толстую косу, разметались, легкими волнами ниспадая на плечи и обрамляя ее аккуратное личико. 

Удивительно, как внешне такая миниатюрная куколка, идеальная от и до, может быть дерзкой любительницей машин. До сих пор в голове не укладывается.

Неожиданно мобильный девушки начинает звонить, и та, едва не подпрыгнув от неожиданности, со злостью проводит пальчиком по экрану телефона, очевидно, сбрасывая вызов. Длинная светлая прядь падает на лицо, и она забавно пытается ее сдуть, в итоге, запустив ладошку в волосы, мимолетным жестом откидывает непослушный локон.

Вот проклятье!

Сжимаю челюсти, когда по позвоночнику пробегает холодок, а в штанах становится тесно от накатившего возбуждения. Все мое желание упирается в молнию до боли, и остается молиться, чтобы ткань не пошла по швам. Проклятье, Беркутов, тебе сейчас только стояка на новенькую сотрудницу не хватает в жизни. 

Уже собираюсь объявить о своем присутствии и отправить заработавшуюся девушку домой, когда та сама оборачивается. Мгновение, и в ее глазах проносится испуг, который тут же сменяется непрошибаемым упрямством. Карамельные губы поджимаются, а расслабленного выражения на лице как не бывало. Ее реакция на меня  задевает. И это вмиг остужает пыл.

– Работаешь? – ухмыляюсь. – Похвально.

– Вы же не оставили мне иного выбора, Руслан Данилович, – соскакивает со стола девушка, и только тут я замечаю, что она без обуви. Миниатюрные ступни мягко приземляются на холодный пол, и девушка оказывается почти на две головы ниже меня. Однако гонор с лихвой компенсирует недостаток роста.