– Так, а это уже наглость, – разозлилась я. – Мало того, что подворовываешь, так еще и бардак наводишь. Совесть есть?

На меня тут же пристально уставились большими круглыми глазищами.

Мартышка изумленно разглядывала меня, а я – ее.

Едва сделала шаг ближе, послышалось угрожающее шипение.

Стало ясно, что между нами началась война за «территорию», и победитель в ней будет только один. Маленькая нахалка почему-то решила, что она главная, и сейчас моей целью было показать ей, что это совсем не так.

Взяв веник покрепче, решительно шагнула к подоконнику.

Мартышка тут же нахохлилась, заняла оборонительную позицию и зашипела:

– Шшшш…

– Знаешь, свои порядки будешь наводить в другом месте, а это мой дом. Я тут главная. И коль, ты пока остаешься здесь, будь добра слушаться меня.

В ответ полетел огрызок огурца.

– Ах, так!

Размахнувшись веником посильнее, быстро преодолела расстояние и схватила поводок, который так и болтался на шее мартышки.

К моему удивлению, обезьянка съежилась и закрыла лапками голову. Видимо, она действительно считала, что я смогу ее ударить.

Малышка сейчас выглядела невероятно несчастной. Стало понятно, что прежний хозяин ее наказывал. В очередной раз в душе все вспыхнула от гнева. Безумно хотелось найти этого чудо-фотографа и отлупить его как следует за все, что он натворил.

Уронив «оружие», невольно вздохнула:

– Ну, что ты, маленькая. Никто тебя бить не будет. Не бойся, и я бояться не буду. Давай лучше дружить.

На меня внимательно посмотрели. В огромных светло-карих глазах плескался страх, и это неудивительно, ведь я была такой большой, а она – маленькой и беззащитной.

Осторожно протянула к ней руку:

– Давай, дружить. Мы с тобой поладим, обязательно.

Мартышка вновь съежилась, словно ожидала толчка или удара, но взгляда не отвела. Она явно мне не доверяла, и сейчас было необходимо показать, что от меня не будет подвоха.

Я аккуратно, очень осторожно, коснулась мягкой шерстки на макушке и нежно погладила ее:

– Не бойся, крошка. Все будет хорошо. Поверь, вот в лепешку расшибусь, но найду для тебя надежного доброго хозяина, кто не будет обижать и бить, кто сможет позаботиться и действительно полюбит. Ты только хорошо себя веди, не шкодничай, не воруй. Договорились?

Обезьянка, видимо, прекрасно понимала мои слова. Вместо ответа она ловко вскарабкалась ко мне на руки и обняла лапками за шею, как-то совсем по-человечески вздохнув.

Сердце затопила волна нежности.

– Ты ж моя маленькая, – погладила ее по спинке. – Такая ласковая девочка.

– Иза, – вновь услышала я.

– Что? – изумленно посмотрела на мартышку. – Что ты сказала?

– Ииии, – раздался пищащий звук.

– Так, кажется, у меня переутомление, потому что уже мерещится, черт знает что, – пробормотала сама себе, а потом посмотрела на своего найденыша. – Не знаю, как назвал тебя бывший владелец, но я дам имя – Иза. И красиво, и необычно. Пока будет так, что скажешь?

Хвостатая два раза моргнула, и мне показалось, что это явное согласие.

– Так, Иза, план у нас такой. Сейчас ты сидишь на подоконнике, желательно тихо, а я убираю весь тот бардак, что ты развела на кухне. Затем нам нужно найти хоть какую-то информацию, чем тебя кормить, и что-то решить с естественными потребностями. Уж извини, загадить свою квартиру я не позволю. Потом искупаемся и начнем поиски нового хозяина. Вариант, «выбросить в парке» мне совсем не подходит, а тебе?

В ответ обезьянка «перекочевала» на подоконник и удобно устроившись, уставилась на меня. Мол, я хорошая, послушная, о каком парке идет речь?

– Умница, – невольно улыбнулась ей и приступила к уборке.