Не скрою, ее тонкий хамский намек бьет по больному. Я едва сдерживаю слезы, что почти застилают глаза. Все же предательство двух близких людей не так-то просто пережить. Такое не забывается по щелчку пальцев.

Но я напоминаю себе, что это я – пострадавшая сторона в этой истории, и правда определенно на моей стороне, так что мне совершенно нечего бояться.

Поэтому я, как истинная начальница, поступаю так, как никогда не позволяла себе вести. Опускаюсь в кресло, расслабленно откидываюсь на спинку, закидываю ногу на ногу и кладу руки на подлокотники.

- Твое рвение к работе похвально. Но, боюсь, немного неактуально. Так что заявление по собственному написать все же придется. Ты же понимаешь, что работать мы вместе, тем более в одном отделе, больше не сможем ни при каких обстоятельствах?

Лена замирает и, уже не скрываясь, смотрит на меня прямо, наблюдая за нашей перепалкой, открыв рот.

Рита все не успокаивается и пытается добить меня с видом победительницы:

- Ты, наверно, плохо слушала, что вчера сказал Платон? Я беременна. И по закону меня никто не может уволить. И вообще ты с утра пораньше мотаешь мне нервы! Я не собираюсь работать в такой атмосфере! Так что я - на больничный, а вы пашите, как хотите!

Рита легко, как будто эту сцену продумала вчера до мелочей, вскакивает со своего места, пинком носка туфли выключает стоящий на полу процессор и, гордо вскинув голову, цокает каблуками из кабинета.

Я с тяжелым вздохом, дрожа вся внутри от переполняющих меня эмоций, роняю голову на стол. И спустя несколько секунд ощущаю, как Лена осторожно гладит меня по плечу.

- Я понимаю, что лезу не в свое дело, - осторожно начинает она, - но для себя все же уточню: Платон – это…твой Платон?

- Нет. Не мой.

Слышится облегченный выдох.

- Он перестал быть моим, когда пустил эту дрянь в нашу постель.

Лена охает и сильнее сжимает мои плечи.

- Но…Как же…Но вы же с Платоном…Ритка же на свидания ходила…

- Ходила. С моим мужем. И, судя по ее беременности, давно ходила.

Слезы так и рвутся наружу, но я буквально заставляю себя собраться и быть сильной. Я на работе. В офисе, где даже у стен есть уши. И наверняка они слышали нашу перепалку с Ритой. И я не собираюсь никому доставлять удовольствия, рыдая, что моя семейная жизнь разрушена моей же подругой.

Поэтому я решительно поднимаю голову, глубоко вдыхаю и резко выдыхаю, хлопая ладонями по столу.

- Так, - произношу максимально ровным тоном, стараясь не глядеть на Лену. Потому что знаю: стоит мне увидеть хоть толику сочувствия с ее стороны, и я расклеюсь. А этого допустить никак нельзя. На мне, в конце концов, Кнопка. – На сегодня у нас много дел. Рита свалила, а, значит, все задачи нам придется делить пополам. Плюс, мне надо будет отлучиться после обеда, так что ты, Лена, вообще останешься за главную.

- Да, да, конечно, Рада, - коллега садится за свое место и покорно ждет дальнейших указаний. – Можешь смело мне скидывать Ритины задания, все сделаю, не переживай.

- Что бы я без тебя делала, Лен! Спасибо.

Подруга ободряюще подмигивает, а я, раскидав задания, быстренько царапаю заявление, чтобы отлучиться с Кнопкой в клинику.

В приемной царит непривычная суета и напряжение. Подхожу к секретарю, и мне приходится ее дважды окликнуть, чтобы привлечь внимание к себе.

- Люда, Аркадий Борисович у себя? Мне срочно к нему нужно попасть по личному вопросу, - трясу перед ней листком с заявлением.

- Ой, Рада, давай не сейчас, вот вообще не до личных вопросов. Шеф просил никого не пускать.

- А что вообще происходит?