Божечки, дай знак. Дай подсказку! Уже прошло два дня, а я так и не приняла решения. Что мне делать с малышкой? 

Противоречивые чувства внутри, выжигали во мне здравомыслие. 

Если в первый день, после того как малышка оказалась у меня дома я еще могла трезво рассуждать и думать, то спустя сутки: я будто потеряла связь с реальностью, полностью погрузившись в заботу о младенце.

Я не вылезала с форумом молодых мамочек, черпая оттуда всю нужную для себя информацию. Конечно же я помнила как нужно ухаживать за маленькими детьми, но Лизочку я взяла на попечение, когда девочке было уже девять месяцев. С ней было много проще. А вот опыта общения с младенцами у меня совсем нет.

Я конечно не совсем безнадежна. Уж бутылочку смеси навести могу, но вот все подробности про то как обрабатывать складочки на теле младенца я смотрела не отрываясь, пропитываясь каждым словом, каждым движением мамочки, которая показывала как и что нужно делать.

Также из многочисленных энциклопедий о младенцах и от врачей-педиатров вещающих с каналов ютуба, я смогла вычислить примерный возраст малышки. Она оказывается совсем еще крошкой. Ей приблизительно десять дней. И по-хорошему, мне бы нужно было записаться с малышкой на прием к педиатру, чтобы убедиться наверняка, что с девочкой все хорошо, но я струсила. 

Ведь прийти в поликлинику, это значит отдать малышку. Рассказать правду. А я пока к этому была не готова. Во мне проснулся дикий эгоизм и чувства собственничества. 

В какие-то моменты, мои мысли прояснялись и меня начинали мучать сомнения в правильности моих действий, но стоило малышке подать голосок, я тут же входила в роль заботливой мамочки и не о чем, кроме как о заботе о ребенке я не могла думать. Не успевала. Меня мгновенно заполняло чувства полного блаженсва и счастья. В те мгновения я ощущала себя мамой малышки.

– Лерочка, девочка моя, ну не расстраивайся. Сейчас я с тобой поиграю, только покушать тебе сделаю, – имя для малышки пришло мне на язык как-то само собой и оно так подходило ей, что я с удовольствием все повторяла и повторяла его. С каждым разом привязываясь к малышке все крепче.

Так прошло еще несколько дней. Я закрылась от мира. Телефонную трубку я не брала, а потом и вовсе его отключила. Громко звонящий телефон пугал Лерочку. И меня это злило. 

Проснувшись на пятый день утром, я окончательно для себя решила, что Леру оставлю у себя. 

В полицию я не пойду. Боюсь. Ведь теперь меня могут привлечь к ответственности, за то что скрыла чужого ребенка. Да и как представлю, что Лерочку в дом малютки отдадут, так волосы на голове шевелиться начинают. Дети не обязаны страдать за то, что их родители бросили. А я Лере дам любовь и заботу, я смогу. У меня получится. 

Пока малышка спала я произвела нехитрый подсчет своих сбережений. На первые месяцев шесть нам точно хватит. 

В груди кольнуло неспокойное сердце. Напоминая о том, что эти деньги я копила для Лизоньки. Думала, когда заберу ее, то напишу на работе на месяц без содержания за свой счет и мы с Лизой укатим в какой-нибудь санаторий. Но сложилось все иначе.

Лизоньку у меня забрали, зато появилась Лера, которой необходима не только моя забота, но и защита.

На работу начальнице я позвонила сама.

– Ну, Лузганова... Ну ты и актриса, – деловито разрывает слова Галина Марковна, – раз звонишь, на работе тебя значит не ждать? По тридцать третий хочешь чтоб уволила? 

– Галина Марковна, – заискивающе отзываюсь начальнице, – ну простите. Не со зла. Племяшку мне тут двоюродная сестра привезла. Приютила. А она стерва запила, а ребенка не с кем оставить, – сочиняю историю походу разговора.