– Зрение? – в моём голосе искреннее удивление. – Я даже подумать не могла… Но… Ни разу не видела вас в очках.

– И не увидите, – он морщится, – ненавижу очки.

– У вас близорукость или дальнозоркость?

– Близорукость. И астигматизм, – вздыхает мужчина. – Я ношу линзы.

Приподнимаюсь на стуле, наклоняюсь вперёд над столом, вглядываюсь ему в глаза и теперь действительно замечаю прозрачные линзы на радужной оболочке.

– Какой красивый у вас цвет глаз, такой голубой оттенок, – говорю задумчиво.

Тут же, осознав, как близко нахожусь от его лица, сглатываю и, отшатнувшись назад, плюхаюсь обратно на стул. Вспоминается, как он отказался читать Косте книжку, сославшись на усталость. Видимо, просто линзы уже снял к тому времени.

Шеф неловко пожимает плечами, отпивает чай из чашки.

– Почему линзы? – спрашиваю первое, что пришло на ум. – Почему вы не сделаете операцию?

– Боюсь, – следует на это неожиданно честный ответ, и я даже не сразу соображаю, как реагировать на такое откровение.

– Я бы, наверное, тоже боялась, – подумав, соглашаюсь. – Как-то глаза – это всегда страшно. Вас дразнили в детстве из-за очков?

Он кивает.

– Из-за очков, из-за хороших оценок, из-за того, что чересчур худой и хлипкий, в общем, ботаник – типичная история.

Я вижу, что продолжать ему не хочется. Может, уже и вообще пожалел, что разоткровенничался. Поэтому встаю, мою и убираю чашку, а затем говорю спокойно:

– Тогда вы точно понимаете, почему я заморочилась с этой поделкой. Косте и без того хватает неприятностей в школе.

– Что вы имеете в виду? – шеф подбирается.

– Вы помните, что вас вызывали к директору перед отъездом?

– Совсем забыл, – он морщится, отодвигает чашку. – Надо поехать завтра.

– Не обязательно, – качаю головой, – я со всеми разобралась.

– С кем вы разобрались?

– С директрисой и с замначальника генштаба, сыну которого Костя заехал по лицу.

– С кем?!

– А что вас удивляет? – оборачиваюсь к нему, складываю руки на груди.

Демьян Аркадьевич скользит по мне взглядом с головы до ног и обратно, а потом вдруг весело ухмыляется.

– Знаете, а ничего меня не удивляет! – говорит довольно. – Мне даже жалко немного этих бедняг.

Насмешливо фыркаю, глядя на него.

– Нет, серьёзно, – продолжает веселиться босс. – Если учесть, какую взбучку вы задали мне… Кстати, у вас прекрасная фигура, – выдаёт невпопад.

– Да и у вас с утренней физиологией всё неплохо, – отвечаю язвительно.

Он опять отводит глаза, но я чувствую, что уже устала разбираться в перепадах его настроения.

– Спокойной ночи, Демьян Аркадьевич, – иду к выходу из кухни.

– Да уж, спокойной… – раздаётся еле слышное бурчание.

С утра довольный Костя прикрепляет к ветке двух птичек, и мы сдаём в школу готовую поделку.

Несколько дней проходят спокойно. В клинике в конце года куча дел, поэтому шеф пропадает на работе. Контракт, кстати, мы с ним подписали. Правда, пункт про оладьи он не внёс, но я решила не вредничать и не напоминать. Вообще готовка осталась по моему желанию. Демьян Аркадьевич попросил не напрягаться, если времени не хватает, и заказывать еду из ресторана.

Зарплату он предложил вполне достойную и сразу выплатил аванс, который я почти целиком перевела маме. Скоро новый год, пусть близнецам подарки купит.

В один из вечеров, когда все, кроме меня, уже спят, начинает валить снег. Крупные белые хлопья сразу покрывают промёрзшую землю пушистым ковром. Ветра нет, и я долго смотрю в окно на первый этой зимой снегопад. Потом, услышав шуршание, решаю зайти в детскую, и неожиданно встречаюсь глазами с Костей.

– Ты почему не спишь? – спрашиваю у него шёпотом, присаживаясь рядом.