– Господи, мама, что тогда было у тебя в голове? – я успокаивала Кира, который требовал потерянную ложку, но я не могла дать ему снова, так как она была уже грязной. – Ты не думала о том, что этот брак не был уместен ни ему, ни мне?

– Не смей обвинять меня в этом, Камилла! Я – мать, и ты никогда меня не сможешь понять. В любом случае, посмотри, что из этого вышло? Ты и Клим – замечательная пара, и ты неплохо справляешься с ролью матери.

Гнев кипел внутри меня так сильно, что я едва сдерживала себя, чтобы не выставить родную мать за дверь и запретить охране впускать ее в этот дом. Моя мать была глупой женщиной, типичной трофейной женой, которая всю жизнь следила за домом и растила дочерей для того, чтобы ублажать своих мужей.

Когда у Веры и меня наступил период для вступления в брак, мама с пеной у рта искала нам подходящую пару. С Верой не было никаких проблем, она была послушной и уступчивой, а Клим – подходящей парой. Но я всегда была козлом отпущения. Я рвалась на свободу, желала познать этот мир и саму себя, и золотая клетка, в которой я была заточена, стала мне мала. Теперь же меня переместили в клетку побольше и вдобавок обрезали крылья.

– Посмотри на себя, Камилла. Ты превращаешься в прекрасную леди, как тебе идет держать ребенка на руках. Что может быть важнее воспитания прекрасных детишек? Когда мы вновь станем бабушкой и дедушкой? Теперь мы ждем ваших с Климом детей.

Я послала ей умоляющий взгляд. Господи, когда этот разговор стал настолько невыносимым? Как мне сказать матери, что у нас с Климом никогда не будет детей, потому что мой муж все живет с памятью о Вере и даже не притрагивается ко мне?

В этот момент на первый этаж вбежала Алиса, растрепанная и сонная, и ее глаза были полны слез. Я готова была расцеловать ее за то, что она появилась как раз вовремя, и мне не пришлось отвечать на многочисленные вопросы матери по поводу наших с Климом совместных детей. Однако то, что Алиса едва сдерживала свои слезы, заставило меня напрячься.

– О, моя милая Алисочка! – воскликнула мама и собиралась броситься обнимать внучку, но замерла на месте, когда Алиса прервала ее.

– Где мой планшет? – ее глаза смотрели на меня, и Алиса полностью игнорировала присутствие бабушки. Ее лицо было красным, а маленькие ручки сжимались со всей силы.

– Милая, он разрядился, и я убрала его, – как можно мягче сказала я, когда присела на корточки, чтобы быть с племянницей на одном уровне. Кир в это время, решив воспользоваться ситуацией, вырвался из моих рук ,и мне пришлось посадить его на пол. Он пополз под стол, схватил ложку и засунул ее в рот

– Верни мой планшет! – Алиса начала плакать, и она находилась буквально на грани истерики.

– Давай мы позавтракаем и я дам тебе его? – я заправила ее светлую прядь за ухо.

– Верни! Верни! Верни!

Алиса начала истерить, топать ногами и бить по воздуху кулачками. Кир смотрел на старшую сестру и, решив подхватить ее истерику, тоже начал орать так, словно его ударили. Комната наполнилась детским плачем, я почувствовала безысходность вселенского масштаба, и стоило мне повернуться, как я встретилась с лицом матери, которое отражало настоящий ужас.

– М-могу я чем-нибудь помочь? – голос мамы был неуверенным и дрожащим.

Я подошла к Киру, взяла его на руки и стала укачивать, нежно похлопывая по спинке. В то время Алиса уже лежала на полу и билась в истерике.

– Тебе лучше уйти.

Не дожидаясь ответа, я направилась к лестнице с орущим около моего уха ребенком, чтобы достать с полки айпад и вернуть его Алисе, пока она не стала задыхаться от сильного приступа истерики.