– Я думал ты воплотила свою мечту и приобрела свою квартиру.

– Хотелось бы, но нет, это квартира моей подруги. А работа теперь далековато, пришлось уйти, – ну не говорить же ему про то, что начальник вешал на меня все косяки и постоянно придирался.

Олег качает головой и встает из-за стола. Снова вижу, как он морщится и ведет плечами.

На лице отголоски боли. И мне становится его жалко.

– Может, таблетку?

Он удивленно выгибает бровь.

– У меня есть хорошее обезболивающее. Мне от головы помогает, когда нет сил терпеть.

Блин, заткнись! Такими темпами ты скоро Олегу выложишь все! А план был совсем другой.

Держать его на расстоянии и не подпускать. Он уже был близко, и мне хватило этого.

Воспоминание произошедшей после нашего расставания катастрофы вновь врезается в самое сердце. Но я не виню Олега. Сама довела все до точки невозврата, а сейчас только мне с этим жить и справляться с последствиями.

Лиза хватает меня за руку и сама засовывает ложку в рот.

Не сдерживаю смешка.

– Прости, малышка. Что-то я замечталась. А ты совсем проголодалась, – приглаживаю волосики.

Сердце сладко сжимается, когда Лизка довольно жмурится.

Вздрагиваю, когда Олег садится возле нас на корточки и прищуривается, всматриваясь в мое лицо.

– Я бы не отказался от таблетки.

Дергаюсь, и чашка с кашей цепляется за коляску. Содержимое оказывается на свитере Олега. Он вскакивает на ноги и оттягивает кофту.

– Ой, – распахиваю глаза и с наслаждением смотрю, как по ткани расползается пятно, – прости. Сейчас дам салфетки.

Хотя не испытываю ни грамма раскаяния и вины. Сам виноват, не нужно было так подкрадываться.

Олег смотрит на меня и скептично выгибает бровь. Кажется, что-то заподозрил. В следующую секунду у меня из рук выдергивают тарелку, а меня — со стула и прижимают к груди.

– Олег, – пищу, упираясь в предплечья, – ты что творишь? Ненормальный!

– А что, мне одному в каше, что ли, ходить? – Олег скалится, ещё сильнее елозит, размазывая манку по нам обоим.

– Фу-у-у-у, прекрати! – верещу на всю кухню.

– Ну нет уж. Думаешь, я по твоей довольной мордашке не понял, что ты намеренно меня искупала в кашке?

– Я не специально, Олег, – начинаю ржать от абсурда, – правда-честно.

– Верю-верю, Ледышка. Охотно. Верю.

Нас прерывает громкий задорный детский смех. Одновременно замираем с Олегом. Лизка смотрит на нас и в открытую веселится.

– Это она над нами? – Олег вопросительно выгибает бровь и смотрит на меня.

– А ты видишь тут двух других таких же идиотов? – сдуваю волосы со лба.

Олег усмехается и наконец-то отрывается от меня. А я выдыхаю.

Бывший присаживается возле Лизки.

– Так, может, и тебя в каше искупать, а, кроха? – легонько ударяет её по носику.

Лизка ловит его палец и тянет в рот.

– Эй, нет-нет, плохая привычка — тянуть все подряд в ротик, малышка, – Олег пытается освободить палец из захвата.

Лиза не реагирует.

– Слышишь меня? – Олег говорит чуть громче, но малышка по-прежнему не слушает и пытается укусить Олега за палец. – Это плохая затея, крошка.

– Лиза, – уже пытаюсь я до неё дозваться, хотя внутри все стынет от страха, что и меня она не услышит и придется признаваться Олегу, что у малышки со слухом большие проблемы.

И я облегченно выдыхаю, когда Лизка реагирует и отпускает руку Олега.

– Вот же настырный ребенок, – хмыкает Олег и качает головой.

А я мысленно благодарю всех святых, что не приходится Олегу объяснять, что дело не в настырности, а в проблемах со здоровьем у Лизки.

Сейчас не время ему это говорить.

– Да уж, – Олег осматривает результат своих же трудов, – свитер можно на помойку.