- Удачи, ага, - бросила Юлька.

Едва перебирая ногами, добралась до подвального помещения, в котором скрывался душ всея общаги. Шестнадцать очищающих кабинок никогда не пустовали в те моменты, когда туда спускалась я.

И вот опять! Минимум пятнадцать человек стояли вдоль стеночки, ожидая, когда уже освободиться хоть одна из них.

- Кто крайний? – спросила, оглядев собравшихся, которые выглядели ничуть не свежая меня только что проснувшейся.

- Я, - отозвалась одна из девчонок, на секунду отвлекшись от телефона.

Приняв к сведению очередность, присоединилась к группе стоящих близ стеночки, чтобы тоже прожигать взглядом занятые кабинки и представлять как людей в них варит кипятком за то, что они долго моются.

Особенно сильно я прожигала взглядом одну из кабинок, в которой очень нескромно пел мужской голос. Пел он, конечно, неплохо, но выглядела его эта нерасторопная манера, как насмешка над всеми нами, кто стоял здесь, ожидая своей очереди.

Впрочем, испепеляла ту кабинку взглядом одна я. Большая часть собравшихся, улыбались так, словно за той дверью шалит милейший ребенок, на которого злиться просто невозможно.

Просто бесячее ути-пути какое-то!

И самое обидное, что я знала эту песню и мысленно, сама того не желая, подпевала нарочито деланому басу.

Наконец, когда песня закончилась, а немытая толпа у стены почти ему рукоплескала, певец соизволил явить себя миру.

Дверь кабинки открылась и вместе с паром из нее вышел… Соколовский?! Серьёзно?! Ему в своей квартире не моется, надо общажный душ занять?

- Бесплатный концерт окончен, дальше только за деньги, - оглядел он толпу, придерживая одной рукой полотенце на бедрах. – О, Шишкина! – обрадовался парень.

Натянула милую улыбку, быстро взглянула в глаза! Шишкина, в глаза смотри! парню и снова уставилась в потолок.

Взгляд то и дело рвался туда, где должна была быть футболка на этом бесстыднике, но вместо нее, по крепко слаженному телу стекали маленькие капли воды, влекомые гравитацией.

Глаза мои тоже, видимо, были подвластны сегодня гравитации, как никогда раньше, потому что, то и дело падали с потолка на его торс.

Божечки! Когда он уже уйдет отсюда?

- Секундочку, - поднял он указательный палец и вернулся в кабинку, немного прикрыв дверь. – Трусишки забыл, - пояснил он, будто кому-то это просто необходимо было знать. Хотя, тем двум фанаткам, что уже стекали по стеночке, эта информация была очень важна. – Шишкина, проходи, - пригласил меня жестом Стас, немного отойдя в сторону от кабинки.

- Сейчас моя очередь, - отозвалась одна из девчонок.

- Я обещал подруге, что нагрею для нее душик, - пояснил ей парень, нисколечко не покраснев от своего вранья. – Правда, Маша?

Маша? Он вспомнил моё имя? Чудеса случаются? Или его мозг подобен лапшичке, что в горячей воде становится больше?

- Правда, - выдавила я, не желая ждать, когда помоются еще пятнадцать человек до меня.

Прошла мимо Стасика, благодарно ему кивнула и зашла в кабинку. Повесила полотенца на крючки, косметичку поставила на полку и услышала щелчок щеколды за спиной. Резко развернулась на пятках и встретилась с бессовестной Соколовской мордой, который закрылся со мной в кабинке.

- Вали отсюда! – толкнула его в грудь и потянулась через него к щеколде, чтобы удобнее было толкать парня и дальше.

- А спинку потереть? – ехидно предложил он, не двинувшись с места.

- Я сейчас твое лицо об кафель потру, - прошипела и снова потянулась к щеколде, но в этот момент Соколовский решил то ли помочь мне, то ли наоборот – помешать.

В итоге, я встретилась лицом с его все еще влажной после душа грудью. Рука, что тянулась к щеколде, не нащупав конечной цели, провалилась в пустоту и вполне «удачно» зацепилась за полотенце на его бедрах.