Господи, как много я об этих мужчинах знаю. Почему просто нельзя из памяти всё убрать? Так, чтобы даже не в архив, а сразу в мусорную корзину без возможности восстановить.

– Тим, не трогай её, - Тимур останавливает друга, от меня отрывает. Хотя взгляд такой, словно сам бы с радостью его место занял. – Кать, мы не… Блять, какая бутылка? Какие наркотики? Мы нихрена не знаем. Без шуток и подстав.

Смотрю на них и верю. Не потому, что выглядят обескураженными или с честным невинным взглядом. Просто я такая – люблю верить в желанное. Да и планка доверия к ним чуть повышается. Если не они до такого опустились.

– Отчим же тогда на вас дело заводил. И хотите сказать, что за бутылку ничего не знали, ни разу не говорили вам?

– Говорили, - Тимур кивает. – Но Кать, тогда Степенко на нас столько дерьма вылил, что среди него разгрестись нереально было. И мы… Я всё время считал, что бутылка – просто сфабрикованная улика. Не было ничего у нас в машине. Нет, ладно, вода всегда валялась, ты же после универа сразу пол-литра выпивала. А теперь обратный вопрос, ты уверена была, что это мы тебе что-то подсыпали? Нахера нам это?

Незачем. Ну ведь действительно незачем, они могли всё получить без каких-либо стараний. Влюблённые девочки удивительно плохо с мозгами дружат. И я не далеко от них не ушла.

Тимур или Тимофей могли просто капельку внимания уделить и… Нет, я бы тогда не стала спать с ними. Мозги на месте и моя целомудренность тоже. Но в ту ночь никаких убеждений не оставалось.

Так что, чисто теоритически, они могли это сделать. Ну, чтобы никаких отказов не получать. Не раз ведь об этом думала, взвешивая все «за» и «против». Если бутылку нашли в их машине, значит они были.

И это главным аргументом служило.

Чтобы мозаика в одну картину сложилась.

– Отлично просто, - Тимофей пинает кусок коры дерева, пряча ладони в карманы. – Считала нас способными на такое?

– А вы считали, что я просто солгала? У меня три лаборатории анализ брали, чтобы подтвердить всё. У меня смесь была в крови, непонятно чего. А бутылку со следами этой смеси нашли…

– В нашей машине. Но, Кать, там не могло ничего быть. Ну хоть убей, но мы с наркотой не балуемся.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Ну, я не знаю, что ещё сказать. Хорошо, с этим вопросом мы разобрались. Но я всё равно не могу просто так при других есть. Потому что если не вы… Тогда кто?

– Ну ты не в самом лучшем баре тогда была. Мало ли что могли подсыпать. Учитывая твой наряд, который прикрывал только пупок.

– То есть, это я виновата?! Тимур, ты совсем с головой не дружишь? Вина на жертве? Круто. Спасибо. Прям очень…

– Не приписывай мне лишнего. Я всего лишь сказал, что в том баре для байкеров могло одно мудачьё собираться. Мы с этим разберёмся, поняла? И с твоим отчимом обсудим, что за бутылку нашли. И наведаемся в бар, обсудим.

– Три года прошло, это совсем другой город и…

– Я сказал, что мы разберёмся, значит, так и будет. Удивительно, что твой муж всех на уши не поставил, чтобы найти виноватых.

– У всех уже были виновные. Вы.

– Ну а сейчас реальных искать будем.

– Зачем? Скандал уже замялся, за вас забыли. И это же не машет вам работать. Пожалуйста, не надо. Не хочу, чтобы снова моё имя в газетах было, пожалуйста.

– Без газет обойдёмся. Катюш, - Тимур таки касается меня. Легко ловит лицо пальцами, а я кусаю губы, чтобы не поддаваться истерике. – Сейчас вопрос о том стоит, чтобы найти того, кто тебе что-то подсыпал. Для тебя разобраться. Чтобы тебе было легче.  

– Пойдём в дом, - предлагает Тимофей, и я киваю. – Замерзнешь, заболеешь. А подорожником лёгкие не вылечишь.