— Или чтобы на меня не пялились? — догадывается Адель и я, улыбнувшись, киваю. — Хорошо. Мне самой не очень это нравится.

— Умничка, — хвалю её. — Пойдём, я спрошу Влада, чем ещё помочь нужно.

— Я могу… пойти к девочкам, — показывает рукой в сторону стайки змеек, которая перешёптывается, глядя на нас.

— Нет, ты пойдёшь со мной, — властно заявляю, схватив её за руку и потащив в сторону стола с мясом. — Я тебя не для девочек на руках нёс. А для себя. Одного.

— А ты собственник, Тём, — отвечает, расхохотавшись звонко и искренне, как только она умеет.

— Есть немного, — отвечаю ей и встречаюсь с её голубыми глазами, которые смотрят на меня… и блестят. Как раньше. Слишком ярко, чтобы не улыбнуться и не влюбиться опять. Сильнее. — У тебя есть кто-то? Парень? Жених? Муж?

— К чему эти вопросы? — спрашивает, вмиг погаснув. — Я согласилась поехать с тобой не потому, что больше не с Димой и свободна. А потому, что соскучилась и всё ещё считаю тебя своим другом. Другом! И я не хочу совершить ту же ошибку, что с Димой. Мы друзья, Тём. Большего я не хочу.

— Так есть или нет? — повторяю вопрос. — Я просто спросил, Адель. Без контекста. Чтобы понимать, как ты живёшь. И не будут ли у тебя проблемы от нашего общения.

— Нет. Я одна, — смущённо отвечает, а затем поднимает глаза и робко интересуется. — А ты?

— Я один, — говорю, смотря в её глаза. — Не смог забыть тебя.

— Тёма!

— Я всего лишь сказал тебе правду. Она ни к чему тебя не обязывает, — произношу, наблюдая за тем, как она борется с желанием уйти или обнять меня. Накричать или выплакаться.

— Прости, — шепчет, отведя взгляд. — Но… я уже потеряла одного друга из-за слова люблю. Второй раз совершить такую ошибку будет то же самое, что признать себя

дико глупой. А я не хочу быть дурой. Понимаешь? Пусть мы и не общались пять лет, и я думала, что тебя потеряла. Ты всё ещё мой друг. Не хочу совершить ошибку.

— Или позволить себе быть счастливой с тем, кто тебя действительно любит, — упрямо произношу, зная, что разозлю её. Она что-то вбила себе в голову и не может с этим справится сама. Ей нужна моя помощь.

— Давай не будем сейчас об этом? Не будем портить встречу, — просит, стерев с щеки одинокую слезу.

— Хорошо. Как скажешь, — говорю и, приобняв её за талию, веду к столу с мясом, до которого мы так и не можем дойти.

— Тёма, у меня слишком много проблем после расставания с твоим братом. И пока я их всё не решу — новые отношения я себе позволить не могу. Давай просто быть друзьями, как прежде. Хорошо? Пожалуйста. Прошу тебя. Умоляю. Не сейчас.

— Адель, посмотри мне в глаза? — прошу её, развернув к себе лицом. И плевать, что все сейчас смотрят на нас. — Что ты видишь?

— Они красивые. Безумно. И ты смотришь на меня. Радостно. И счастливо.

— А я в твоих вижу печаль. Я сделаю всё возможное, чтобы её оттуда убрать. И меня совсем не волнуют способы, которыми я добьюсь результата. Моя мама всегда говорила: «Любовь и внимание лечат грусть и печаль».

— Тёма! — хнычет, но поддавшись непонятному порыву, кидается мне в объятия. — Пожалуйста! Не надо!

— Надо, — тяну и одариваю её улыбкой. — Один раз я уже тебе позволил сделать выбор. И к чему он привёл? Больше я тебе его давать не намерен.

— Какой же ты упрямый… — бросает, выпустив меня из своих объятий.

— Мне больше нравится целеустремлённый.

— А ещё и глухой, — отвечает, начав смеяться. — Я пока не готова на новые отношения, Тёма. Не с тобой.

— Что? Извини. Не услышал тебя. Я немного глуховат.

— Говорю, на отношения с тобой не готова сейчас, — повторяет.