— Да, — произношу сонным голосом, борясь с желанием поваляться на кровати ещё хотя бы десять минут.

— Доброе утро, соня, — раздается весёлый баритон Эмина. — Я еду за тобой. Готовься.

— Доброе, предатель, — ворчу я, чувствуя, как накатывает обида. — Не нужно. Я сама доберусь. Если приедешь, Эмин, знай, что буду кусаться.

На той стороне трубки тишина. Бестужев не отвечает мне секунд двадцать. Я же встаю и иду в ванную, не решаясь вырубать звонок.

— Я действовал во благо, — всё-таки догадывается он.

— Ну спасибо. А я ведь поверила, что наша встреча была случайной, — фыркаю. — Ладно, Эмин. Ты езжай в агентство. Там и встретимся. Я серьезно.

— На своей тачке?

— На маминой, — усмехаюсь. — Она вчера мне ее одолжила. До встречи.

Положив телефон на стиральную машину, я стягиваю с себя ночную сорочку и лезу под воду. Прохладная вода быстро приводит в чувство.

Высушив волосы, одеваюсь и выхожу из дома без макияжа. Перед съемками будут работать над моим внешним видом, поэтому тратить время зря не вижу смысла.

Едва выхожу из подъезда, как в двух метрах от меня останавливается такси и из него выходит мать Димы.

Ошарашенно моргнув глазами, я наблюдаю, как она расплачивается с водителем и идёт ко мне.

Мне не хочется иметь с ней дело, но ее взгляд, полный сожаления, заставляет дождаться и выслушать, что она мне скажет. Мысленно подмечаю, что я стала странной. Мой взрывной характер куда-то делся, я стала терпеливой, но в то же время слишком обидчивой. Даже элементарные слова могут задеть меня.

— Здравствуй, Милена, — поздоровавшись, Валентина Павловна останавливается в метре от меня и наблюдает, как отъезжает такси. Я, коротко кивнув, жду, что же она скажет. — Можешь уделить мне минут десять, пожалуйста?

Интересно, куда испарилась та тетя Валя? Истеричная и стервозная, которая видеть меня не могла? Когда она успела стать такой мягкой? Может по-человечески разговаривать или же что-то просить, без наездов и оскорблений. Странно, конечно. Ведь характер человека не меняется. Меня, честно говоря, удивляет ее поведение.

Качнув головой, я оглядываюсь. Краем глаза замечаю, как в метрах десяти останавливается черный внедорожник. Опускается боковое стекло. Не задерживаю взгляда, устремляю все свое внимание на бывшей свекрови. Моргнув пару раз, вздыхаю.

— Я вас слушаю, — специально говорю громко.

Женщина хмурится. Шумно сглатывает перед тем, как выдать:

— Может, куда-нибудь в тихое местечко?

— В тихое местечко вы своих подружек зовите. Лизу, например.

Поджав губы, я достаю вибрирующий телефон из кармана и вижу на экране сообщение от Эмина:

«Дождись меня. Я еду за тобой».

— Ладно, — сдается Валентина Павловна, я же мысленно умоляю, чтобы она не сказала ничего лишнего. Я так понимаю... Сейчас единственное, что нужно, чтобы враги отца и Беркутова думали, что мы с Димой не в ладах, наши с ним отношения разрушены. И мы даже не помышляем о том, чтобы мирно общаться друг с другом.

— Я тороплюсь, если что. — Подняв руку, впиваюсь взглядом в наручные часы. — Давайте коротко и конкретно.

Бывшая свекровь поджимает губы и снова сглатывает, оглядываясь. Но быстро возвращает свое внимание ко мне. Усмехается уголками губ. Но эта усмешка горькая такая...

— Я знаю, что во всем происходящем виновата я. Кто бы что ни говорил. Как бы не поступил Сережа. В том, что ваш брак... Разбился... Виновата именно я и никто другой. Милена, я надеюсь, ты не считаешь Диму предателем? То есть... Он не подставлял твоего отца, — последнее предложение говорит еле слышно. Хоть за это спасибо.