- Альбина! - крикнул я, повернув голову в сторону ванной комнаты, где вот уже больше получаса она наводила лоск и чистила перышки перед выходом в “свет”, - машина уже минут пятнадцать, как ждет нас внизу, - напомнил ей.   

- Уже иду, милый, - нараспев протянула она и вышла лишь, когда я пригрозил уехать один.   

- Ну что ты такой злой? - хлопая веером ресниц, обиженно спросила она, подходя ко мне вплотную и, положив свою тонкую ладонь на лацкан моего пиджака, одарила меня удивленно-невинным взглядом, - я же для тебя стараюсь.   

Она отодвинулась немного в сторону, наглядно продемонстрировав мне всю красоту. Удлиненное платье спереди было под самое горло, оплетая шею широкой лямкой с россыпью страз. Но стоило повернуться спиной и целомудренность данного наряда терялась в глубоком декольте, оголяющем спину до критической отметки. Все это великолепие сверкало до рези в глазах. И я мысленно поставил галочку, не спутать ее с новогодней елкой.  

- Угу, - выдохнул с легким недовольством, перехватил ее руку, уверенно скользнувшую чуть ниже пояса брюк, - у нас нет времени, - постучал по циферблату наручных часов и, подхватив лежавшее на кровати манто, накинул на ее оголенные плечи.   

- Да-да, я помню, твой отец не любит опозданий, - с недовольным вздохом она положила ладонь на мою, согнутую в локте руку.   

Через полчаса открывался традиционный благотворительный бал, организовываемый отцом вот уже четвертый год подряд. Он ради этого даже раз в год покидал родину и прилетал в страну, где климат разительно отличался от привычного ему.  

По вечерним пробкам добираться почти столько же, а мы еще даже не вышли из моей квартиры. Меня это злило, а вот для Альбины такое поведение в порядке вещей. За незначительный срок наших отношений я мог бы уже привыкнуть, но вот, почему-то не хотелось. Видимо, пришла пора расставаться.   

Глянул на Альбину и невольно удивился проскользнувшей мысли: она искусственная, как фрукты из папье-маше, что лежали у бабушки в вазе для украшения праздничного стола. Такая же красивая, но безвкусно-пустая внутри. В общем, как и все до нее.           

- Милый, - льстивой кошкой прильнула она ко мне, когда мы, выйдя из автомобиля и под вспышки фотокамер местных СМИ, сделали первые шаги к широкой лестнице, - а давай на выходных слетаем отдохнуть, - мурлыкала она, - я так устала. Вон, даже мой тренер на днях вернулась с отдыха загорелая и довольная, - завистью было пропитано каждое слово.   

Мурашки пробежались по телу, побуждая дернуть плечами от легкого дискомфорта из-за нараставшего недовольства.  

- Я звал тебя с собой, ты отказалась! - напомнил ей, улыбаясь на камеру очередного папарацци.       

- Фи! - поморщила она свой носик, - лететь тринадцать часов, чтобы полежать на пляже всего пару дней. Да и ты не на отдых ездил, а по делам, - вздохнула она и тише добавила, глядя чуть в сторону: - в общем, как всегда.   

Я промолчал. Развивать эту тему дальше мне не хотелось. Альбина хмыкнула разочаровано, а я чуть крепче сжал ее пальцы, лежавшие на моем предплечье, безмолвно оборвал ее стенания.   

Мы поднимались к массивным, дубовым дверям старинного особняка по широкой лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. Щелчки и вспышки фотокамер аккомпанировали каждому нашему шагу. А «моя» женщина мастерски отыгрывала свою роль – светской львицы.   

А меня, уже который день, гложило чувство пустоты. Мне чего-то не хватало, чего-то неуловимо нежного, податливого и только моего. Такого, как в ту новогоднюю ночь, что в памяти всплывает яркими вспышками неутомимой страсти.