– Есть еще ростбиф Жирарди, краутфлекерль, – вещает, словно википедия. – И…

Артур прерывает ее тихим покашливанием.

– Не стоило утруждать себя, – старается сохранять безэмоциональный тон, но в воздухе витает напряжение. – Мы едим обычную пищу.

– Лора, я же говорил, – папа берет мачеху за талию и чмокает в щеку. – Артур – нормальный мужик, а ты от страха пол-ресторана скупила, – хохочет расслабленно.

Лицо Ларисы дергается в кривоватой улыбке. Сам того не осознавая, отец только что разрушил ее образ идеальной хозяйки. Наверняка она хотела все эти кулинарные изыски за свои выдать.

– Да, милый, – оправившись от «позора», щебечет мачеха. – Присаживайтесь.

Перечить мужу Лариса не смеет. Для него она – образцовая жена. И, признаться, исполняет эту роль на «отлично». Поэтому они и вместе до сих пор.

Папа традиционно занимает свое место во главе стола. И подзывает меня к себе. Подхожу, чуть прихрамывая.

– Что с ногой? – мрачнеет отец, только сейчас заметив выглядывающую из-под джинсов повязку.

– Подвернула, – признаюсь сипло.

Только не смотри при этом на Мейера! Не вспоминай, как он накладывал повязку, проводил рукой по лодыжке и…

Черт! Не замечаю, как поднимаю голову на Артура. Ему по-прежнему плевать. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Вздохнув, сажусь по левую руку от папы. Улыбаюсь ему и немного успокаиваюсь. Но вскоре мой пульс опять учащается. Ровно в тот момент, как напротив меня опускается Мейер.

Опять встречаемся взглядами, и от этого вокруг все искрит. Неужели никто не замечает? Впрочем, Лариса с подозрением косится на нас. Как и Алина, что пристраивается рядом с Артуром.

– О-о-о! Золотая рыбка Лиля, – доносится до моего слуха звонкий голосок бусинки.

Поворачиваюсь на звук, широко улыбаюсь малышке, отчего та становится еще радостнее. Боковым зрением замечаю, как Артур нервно расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.

– Можно рядом сяду? – Софи подбегает ко мне и касается моей руки.

Мейер делает вдох.

– Софи, дорогая, иди ко мне. Не следует надоедать… кхм… Лилии, – на моем имени его голос чуть заметно вибрирует.

Защищает от меня свою дочь? Считает меня недостойной компанией? Конечно! Чему может научить ребенка грязная девочка на ночь.

А я… и не претендую. Пожалуй, прислушаюсь к совету мачехи – и уеду отсюда завтра же. Так будет лучше для всех.

Но… Обращаю внимание на Софи. Она смотрит на меня жалобно, с мольбой в глазках-бусинках. Каре-зеленых, как у ее отца. Вспоминаю слова малышки про «надоедливых теть» и осознаю, что предам ее сейчас, если откажу.

И я сдаюсь… ребенку.

– Ты мне совсем не мешаешь, – улыбаюсь я и отодвигаю стул. – Садись, бусинка.

Взгляд-выстрел пронзает меня насквозь. Мейер в ярости, хоть и скрывает ее под маской равнодушия. Броня трескается, когда он берет в руку вилку и сжимает ее мощной рукой, при этом, кажется, чуть сгибает металл. С другой стороны стола недовольно кашляет мачеха. Уверена, мысленно она посылает мне проклятия. И даже Алина отвлекается ненадолго от своего смартфона и с прищуром смотрит на меня.

Кажется, я только что приговор себе подписала…

– Лилечка, – приторно-ласково обращается ко мне Лариса, а я невольно передергиваю плечами.

Поворачиваю голову в ее сторону и прищуриваюсь, чувствуя подвох. И он не заставляет себя долго ждать.

– Как дела на работе? Наверное, ненадолго тебя отпустить смогли? – поет она. – На сколько дней отпуск дали?

Мысленно усмехаюсь. Дней? А почему не часов? Тонкий намек на то, что мне пора.

– Я уволилась из компании Врагова, – произношу сухо и возвращаюсь к своей тарелке.