– А что с полосатым? – спросил папа.

– Ничего, если не считать того, что я бы такую ткань даже для обивки матраса не выбрала. Да она ещё и мнётся! Ты бы хоть насчёт цвета этой машины со мной посоветовался. Какой-то ужасный оттенок зелёного! К тому же ты знаешь, я не выношу зелёный! – сказала мама.

– С каких это пор? – спросил папа.

– Незачем хитрить. Я возвращаюсь на свою кухню, потому что только там мне место! – ответила мама и ушла.

– Отлично! А я-то хотел доставить вам радость! Получилось, что и говорить, – сказал папа.

Потом он посоветовал мне никогда не жениться, а я и не собираюсь, разве что на Мари-Эдвиж, нашей соседке, она классная!

– Что тут за шум? – спросил месье Бледур, а мы и не слышали, как он подошёл.

Месье Бледур – наш сосед, они с папой всё время задирают друг друга. Папа резко обернулся.

– А! Я бы удивился, если бы ты тут не шнырял!

– Это что такое? – спросил месье Бледур, тыча пальцем в машину.

– Это мой новый автомобиль, – ответил папа. – Если ты не против.

Месье Бледур обошёл вокруг машины и выдвинул вперёд нижнюю губу.

– Странная мысль – купить такую, – сказал месье Бледур, – говорят, что она слабая, плохо держит дорогу.

Папа засмеялся.

– Да, – сказал он, – это как в басне про лисицу и виноград, который всегда слишком зелен.

Я знаю эту басню, там история про одну лисицу, которая хотела съесть виноград, но он был слишком зелёный, и она не могла его достать, тогда она пошла искать что-нибудь вкусное на другом дереве. Мы эту басню учили в школе на прошлой неделе, и я получил тройку, нет, ну что, когда у Альцеста набит рот, попробуйте понять, что он подсказывает!

– Ха, он слишком зелёный, чтобы быть слишком зелёным, – сказал месье Бледур и засмеялся. – Тарелка со шпинатом эта твоя колымага, вот что!

– Темнота, – сказал папа. – Этот цвет, чистый изумруд, сейчас в моде. А что до моей колымаги, как ты говоришь, нравится она тебе или нет, всё равно. Тебе в ней не сидеть, пока я жив!

– Если ты хочешь остаться живым, сам в неё не садись, – сказал месье Бледур. – При скорости двадцать километров на первом же повороте её занесёт.

– А не хочешь ли кулака в свою завистливую рожу? – спросил папа.

– Только попробуй! – сказал месье Бледур.

– Ах так? – спросил папа.

– Так! – ответил месье Бледур.

И они с папой стали толкаться, они часто так делают для смеха. Пока они валяли дурака, я залез в машину, чтобы посмотреть, какая она внутри. Она была классная, совсем новенькая, и в ней было так здорово! Я сел за руль и стал делать «вррум, вррум». Я попрошу папу, чтобы он научил меня водить. Жалко только, что ноги у меня не достают до педалей.

– Николя! – крикнул папа.

От неожиданности я так испугался, что нажал коленкой на клаксон.

– Немедленно вылезай, – сказал папа. – Кто тебе позволил?

– Хотел посмотреть, как там внутри, – сказал я, – я же не знал, что вы с месье Бледуром уже закончили!

И я заплакал. Из дома выбежала мама.

– Что тут происходит? – спросила она. – Ты дерёшься с соседями, ты заставляешь плакать малыша, и всё из-за этой машины, которую ты купил, не посоветовавшись со мной.

– Будут знать, – сказал папа. – Интересно, а как ты могла видеть всё это из кухни – ведь окно выходит на другую сторону?

– О! – сказала мама и заплакала.

Она говорила, что никогда в жизни не слышала ничего обиднее, и что надо было послушаться её мамы (это моя бабушка), и что она очень несчастна. Я тоже плакал, и мы очень шумели, и тогда пришёл полицейский.

– Готов поспорить, что это сигналили вы, – сказал он и достал свою книжечку.

– Нет, месье, – сказал я, – это я сигналил.