– А что там у тебя в паспорте так и написано: «Не маньяк»? – Она не торопилась брать в руки его паспорт.

– Угу. Так и написано.

– Любопытно.

А потом она все-таки взяла паспорт. Каким-то таким уверенным движением, словно делает это десяток раз за день. Похлопала паспортом по ладони. Усмехнулась.

– Ну-с. Посмотрим, что у нас тут за «не маньяк». – Открыла первую страницу. Тёмная бровь выгнулась. – Максим, значит?

– Максимилиан.

– Валерьевич? – Она явно сознательно игнорировала написанное на гербовой бумаге.

– Валерианович.

– Малыш.

– Мáлыш!

– Эко тебя угораздило, – сокрушённо покачала головой девица. – Совсем убогий. Что за фамилия нелепая?

– Нормальная польская фамилия, – буркнул Макс.

– Так господин из панов? – Девица неожиданно развеселилась.

– Частично.

– Приятно познакомиться! – Она протянула руку – другую, в которой не было паспорта. – Моя фамилия Сусанин.

Тут Макс не выдержал и расхохотался. А ладонь у «Сусанина» оказалось сухой, тёплой и твёрдой.

– Ладно. – Девушка совершенно непочтительно сунула его паспорт в задний карман джинсов.

Макс вздохнул, но вякать не стал.

– Так и быть, поехали. Три тысячи.

– Замётано!

– В дороге не спать!

– Хорошо.

– Анекдоты рассказывать умеешь?

– Да чего там уметь?

– Ну, вот и хорошо. Будешь меня развлекать. А то меня что-то срубать уже стало.

В машине на Макса вдруг напал озноб. Вроде бы в тепло попал, после сырого мартовского ветра, а вместо того, чтобы согреться, его стала вдруг бить дрожь – крупная, и не унималась никак.

Черноглазая молча прибавила градус в печке, вентилятор загудел сильнее, нагнетая тёплый воздух. Дрожь стала понемногу отпускать.

– Если можно, включи поток в ноги. – Промокшие кеды противно леденили стопы.

– Не вопрос. – Девушка еще раз щёлкнула тумблерами печки. – Значит, ты – Малыш?

– А ты, стало быть, Карлсон? – в тон ей ответил Макс, шевеля пальцами в кедах. Скорее бы тепло пошло…

– А что? Дикое, симпатичное и с мотором… – сказала она задумчивым тоном, перестраиваясь в левую полосу. А потом, вдруг неожиданно: – Ты ноги сегодня мыл?

– Я сегодня весь мылся. А к чему эти интимные подробности? Телом расплачиваться не буду!

– Размечтался… – Девица припомнила ему «Карлсона». – Снимай кеды. Всё равно они мокрые, а ты так не согреешься. Вон трясёшься так, что у меня вибрация по рулю идёт. Но учти, если начнёт вонять…

– Не начнёт!

Грех было не воспользоваться таким щедрым предложением. Мокрые шнурки с трудом поддавались пальцам, но Макс их все-таки победил. Стащил кеды, носки, всё это задвинул подальше под поток горячего воздуха. И, правда, сразу стало теплее.

– Ты всегда так ездишь? Или передо мной выпендриваешься?

Наверное, он слегка обнаглел. Но она его уже не высадит, Макс был уверен.

– Чего мне перед тобой выпендриваться? – Они, как мимо стоячей, пролетели мимо очередной фуры. – Я тебя вижу в первый и в последний раз в жизни. Просто домой хочу. Очень.

– Дорога мокрая… – с тоской пробормотал Макс.

Он так себе не позволял ездить. По крайней мере, не по мокрой трассе. Не в сумерках.

– Резина хорошая, за рулём профессионал. Спокойствие, Малыш, только спокойствие. У меня права десять лет.

На это Макс предпочёл не отвечать. Он сам получил права шесть лет назад и считал себя опытным водителем. А тут какая-то девица…

– Ну, давай, рассказывай.

– Что рассказывать? Ты хоть тему обозначь, что тебе интересно?

– Как космические корабли бороздят Большой театр. И почему ты все-таки Малыш.

– Мáлыш – обыкновенная польская фамилия. У меня отец – поляк. Валериан Мáлыш.

– Я догадалась. А мать?

– Русская.