– О да, – быстро сказала я, – очень даже интересно!

– И вы еще успеете в музей, – заметила женщина, мельком взглянув на висящие над прилавком часы. – Он открыт только до половины первого, поэтому не следует мешкать. Моего приятеля зовут Джозеф Аттард. – Она взяла с прилавка листок бумаги и ручку и записала имя. – Скажете, что вас прислала Сара Рэдклифф.

Поблагодарив хозяйку салона, мы выскочили на улицу, под палящие лучи полуденного солнца. У нас оставалось мало времени, чтобы добежать до Военного музея. К счастью, найти его оказалось нетрудно: он располагался внутри старинного форта Сан-Эльмо.

– Надо же, – пробормотала Даша. – Прямо как наш отель!

Влетев в здание, мы оказались около кассы. Сидевшая там старушка сказала:

– Сожалею, но вы опоздали: экскурсия началась пятнадцать минут назад, и она на сегодня последняя. Приходите завтра пораньше.

– Мы не на экскурсию, – сказала я. – Нам нужен мистер Джозеф Аттард.

– А-а, тогда вам следует подождать. Мистер Аттард как раз и ведет эту самую экскурсию и закончит приблизительно через полчаса.

– Отлично. Сколько стоит билет?

Войдя в главный зал, мы прислушались: голос экскурсовода доносился откуда-то из глубины, и мы проследовали в этом направлении.

Группка японцев, увешанных фото– и видеокамерами, окружала невысокого, худого, лысоватого мужчину в очках. Его загорелое лицо украшали пышные седые усы, а светло-серый костюм смотрелся мешковато. Тем не менее Джозеф Аттард производил впечатление настоящего ученого мужа.

Экскурсия шла на английском языке, поэтому я понимала каждое слово. Из рассказа мистера Аттарда следовало, что форт Сан-Эльмо воздвигли в тысяча пятьсот пятьдесят третьем году для защиты бухты Марсамкзет. Три года спустя его осадили османы, и форт пал через тридцать один день яростной защиты обороняющих его рыцарей. После вытеснения османов его реконструировали. Среди экспонатов музея самыми драгоценными считались Георгиевский крест, дарованный народу Мальты за беспримерное мужество во время Второй мировой войны, а также самолет «Вера». Еще два, «Надежда» и «Милосердие», вместе с ним уничтожившие без малого триста самолетов Люфтваффе, к сожалению, не сохранились. Я постояла немного у маленького самолетика, похожего на советский «кукурузник», поражаясь тому, каким же мастерством должен был обладать летчик, чтобы вести на нем воздушный бой!

По окончании экскурсии Джозеф Аттард сам подошел к нам. Очевидно, он сообразил, что мы двое не имеем к японцам никакого отношения, и заинтересовался причиной нашего появления. Даша объяснила, что нас прислала Сара Рэдклифф, и продемонстрировала ему перстень. При виде его седые брови мистера Аттарда резко подскочили вверх.

– Где вы это взяли? – изумленно спросил он, беря кольцо в руки и поднося его поближе к глазам. – Какая великолепная работа! Вещице, должно быть, не менее четырехсот лет…

– Это мы уже выяснили, – прервала его восторги Даша. – Вы не могли бы нам подсказать, что это за символы? – и она указала кончиком отполированного ногтя на лепестки, обрамляющие рубин.

– Все просто, – ответил мужчина. – Это так называемый «полукрест». Он был в ходу у людей, которые не являлись членами Мальтийского ордена, но участвовали в его деятельности. Этот символ существует сотни лет, и любой историк вам это скажет.

– А что означает надпись внутри кольца? – задала я вопрос.

Ученый повернул кольцо так, чтобы свет из окна падал туда, куда я показала.

– Очень интересно, – пробормотал он. – Очень интересно! «IGNI ET FERRO», огнем и мечом!