Она показала на скамейку, укрытую среди кустов.

Ну точно, у старушки паранойя! В шпионов на старости лет играет! Не зря темные очки надела и шляпу эту жуткую! Конспирация, значит…

Я решила подыграть ей, опасливо огляделась по сторонам и только после этого села на скамейку.

Леокадия примостилась рядом со мной, сняла очки, проницательно взглянула на меня и проговорила:

– Вы, небось, думаете, что я свихнулась на старости лет?

Надо же, она мысли, что ли, читает?

– Нет, – поспешно возразила я, – конечно, нет! У меня и в мыслях такого не было!

Получилось фальшиво.

– Да ладно вам, я все понимаю. И правда, кому нужно за мной следить?

Действительно, кому?

Я это только подумала – но Леокадия снова как будто услышала мои мысли и ответила на них:

– Ему, Попеляеву!

– Кому? – переспросила я.

– Попеляеву! – повторила Леокадия. – Это наш заместитель директора, вы его видели!

Я вспомнила человека, который привел нас в спальню императора. Пренеприятный тип… Вроде бы Иваном Антоновичем он представлялся. Значит, Попеляев. Фамилия какая-то скользкая…

– Зачем это ему?

– Хороший вопрос… Наш директор… Анна Ивановна Сергеева – ученый с мировым именем, но сейчас она в Канаде, читает лекции в университете Торонто. А Попеляев в ее отсутствие забрал всю власть в свои руки и разошелся. А в музее стали происходить странные вещи…

Она вдруг замолчала, словно к чему-то прислушиваясь.

– Странные вещи? – повторила я ее последние слова, чтобы поторопить Леокадию.

– Тс-с! – она прижала палец к губам.

– Что такое?

– Там кто-то есть! – она показала на кусты позади нашей скамейки.

– Кто там может быть?

Но тут кусты и правда зашевелились, и оттуда выбежала собака – джек-рассел-терьер с красным мячиком в зубах.

– Ах, вот это кто! – Леокадия Львовна облегченно вздохнула. – Собачка…

Терьер остановился перед нашей скамейкой, положил мячик на землю и выразительно посмотрел на нас.

Леокадия Львовна наклонилась, подняла мяч и бросила его подальше. Терьер с радостным лаем бросился за ним и вскоре исчез за кустами.

– Итак, вы говорили, что в музее стали происходить странные вещи, – напомнила я. – Какие именно?

– В музее стали появляться незнакомые люди…

– Незнакомые? Но в музее бывают посетители!

– Что, вы думаете, я не отличу посетителя? Во-первых, они ходят только по той части замка, где расположен выставочный комплекс, а эти люди появлялись в служебных помещениях. Во-вторых… ну, это просто видно!

Она ненадолго замолчала, к чему-то прислушиваясь.

– Но вы говорили, что в замке время от времени появляется привидение. Так, может, это было оно?

– Ох, что вы, девушка! Вы что, считаете, что я не отличу привидение от живого человека? Уж как-нибудь отличу! Привидение ходит бесшумно, оно как бы и не ходит, а плывет над полом, и может просочиться даже сквозь закрытую дверь. А эти люди ходили как все, пол под ними скрипел, и двери они открывали…

– И что – только вы их замечали?

– Да нет, конечно! Почти все наши сотрудники. Я даже сказала как-то Попеляеву – Иван Антонович, у нас в музее появляются посторонние люди! Но он так на меня зыркнул, что отбил всякую охоту задавать вопросы.

– А с другими сотрудниками вы это не обсуждали?

– Покойный Верещагин… он незадолго до смерти так и сказал мне – Леокадия Львовна, у нас в замке что-то происходит! Я спросила его – что именно? А он мне ответил, что пока не хочет что-то говорить, не хочет бросаться обвинениями, сначала должен сам убедиться. И тут-то с ним и случилось… вы сами видели что.

– То есть вы считаете…

– Я считаю, что Верещагин что-то узнал, и его за это убили!