– А где Василиса?

– Василиса? – переспросила Жанна. – Нету ее… она только завтра будет…

– Завтра? Ну и черт с ней! Мы с тобой разберемся! Выкладывай нам всю кассу, а Василисе привет передашь от Костяна! Так и скажешь – Костян заходил, привет передавал! – Парень издевательски хохотнул. – Раз не хочет по-хорошему платить – придется по-плохому! Ну, что стоишь? Я сказал – выкладывай кассу!

– Ребята, – проговорила Жанна примирительным тоном, – какая касса? У меня сегодня клиентов не было…

– Кончай заливать! – оборвал ее бритоголовый. – Сказал – открывай кассу…

– Ну ладно, как скажешь… – Жанна, у которой в руке все еще тлела сигарета, переложила ее в левую руку, а правой выдвинула ящик рабочего столика. Оттуда она почему-то достала небольшой серебристый баллончик – лак, что ли?

Она нажала на кнопку, из баллончика вырвалось облачко, и тут Жанка поднесла к нему тлеющую сигарету.

Облачко вспыхнуло, теперь из баллончика вырывался ослепительный сноп пламени.

Жанка шагнула к бандюганам и направила пламя на них. Зрелище было потрясающее. Глаза Жанны горели, волосы развевались, перед ней полыхало пламя. Прямо огнедышащий дракон из сказки.

– Ты чего?! – вскрикнул бритоголовый, пятясь. – Ты совсем одурела, что ли?

– Пошли вон! – выпалила Жанка, надвигаясь на гостей.

Длинноволосый выступил вперед – но Жанна направила пламя на него. Конский хвост вспыхнул, бандит заверещал как резаный и вылетел из салона, второй последовал за ним.

Жанна невозмутимо захлопнула за ними дверь, заперла на замок и перевела дыхание:

– Ну Василиса, ну зараза… наверняка знала, что они придут, и подставила меня!.. Подмениться предложила, ей, дескать, на косметическую процедуру надо… Ну устрою я ей завтра процедуру!

Она повернулась ко мне и удивленно проговорила:

– Ой, у тебя брови опалились! Как же так – ты вроде в стороне сидела… ну да ладно, с твоими бровями так и так нужно было что-то делать, это же ужас…

Говорила я или нет, что внешность у меня самая незаметная – волосы не то светлые, не то пепельные, а может, просто сивые, брови и ресницы белесые. И если ресницы я все же подкрашиваю, то с бровями ничего не делаю, мама говорит, что мне лучше, когда все естественно. Сейчас в зеркале я увидела, что брови и правда опалены.

Вот как, скажите на милость, такое могло выйти? Жанке, которая находилась в эпицентре пожара, хоть бы что, а у меня вот брови сгорели… Ну, такое, видно, мое счастье. Со мной всегда так. Но сейчас меня волновало другое.

– Эти уроды ведь, наверное, снова придут?

– Не-а! Им друг перед другом неудобно будет, что от девчонки убежали, и больше они не сунутся! Ой, уже полчаса прошло, пора твою краску смывать!

Как ни в чем не бывало она снова занялась моей головой, и через двадцать минут из зеркала на меня смотрел совсем другой человек. Незнакомый человек.

Волосы Жанка выкрасила цветом, который назывался «золотистый каштан». Не то чтобы совсем рыжие, но золотистый оттенок там несомненно присутствовал.

Под цвет волосам Жанка выкрасила брови коричневой краской, отчего глаза стали казаться больше, выразительнее и даже таинственно блестели. Но возможно, так мне показалось в зеркале. Стрижка была очень короткой (иначе никак нельзя, извинялась Жанка), и от этого на лице резче выступили скулы.

– Ну как?

– Просто не знаю, что тебе сказать, – честно ответила я, – непривычно как-то.

– Привыкнешь! – отмахнулась Жанка. – А как отрастут волосы, я тебе фирменную стрижечку сделаю.

От денег она, разумеется, отказалась, так что я дала себе слово буквально завтра купить Кешке дорогую игрушку. Как я уже говорила, Жанка обожает своего братишку и балует его почем зря.