Хотя Анна и понимала, что он говорит правду, она стиснула зубы и сухо кивнула.

– Они не поверят, если мы разыграем банальный спектакль, Анна. Им будут нужны весомые свидетельства того, что мы снова живем вместе, – и не только ради ребенка. Если Мэгги узнает, что ребенок у нас и пожелает забрать свою внучку, у нее, как у родной бабушки, будут весомые преимущества перед нами. А эта женщина не погнушается никакими средствами.

– Я знаю, – прошептала Анна.

– Поэтому я спрашиваю тебя: что же ты все-таки хочешь? Стоит ли нам бороться – возможно, долгие годы, – чтобы взять малышку себе?

Не в силах совладать с собой, она услышала, как с губ ее сорвались слова:

– Речь идет не обо мне, а о крошечном ребенке. Но ты знаешь, что именно я хочу и что всегда хотела. Я хочу ребенка, своего ребенка, и ты знаешь, что я теперь не смогу иметь детей. Но я люблю Мелани. – Как много заключалось в этих словах! Среди боли потери появилась эта радость, это пухлое тельце и эта обворожительная улыбка на крошечном личике. Это было ее спасение, посланное Анне свыше, ее возвращение к жизни, когда она стала уже терять ее. – Я… я хочу этого ребенка, – тихо добавила она, и голос ее сорвался.

Джерри окинул ее холодным и отстраненным взглядом: он всегда смотрел на нее так, когда был ею недоволен.

– Именно поэтому ты захотела увидеть меня, Анна? Это была единственная причина?

Она почувствовала, как щеки ее покраснели.

– Когда я позвонила тебе, то думала, что это будет всего лишь на несколько недель. – Она хотела твердо произнести эти слова, но голос ее дрогнул. – Я думала, что Рози будет волноваться насчет того, что ребенку придется лететь на самолете, но она не волновалась. Рози сказала, что ты лучший пилот в Австралии, и это всем известно. – Лицо ее пылало, и даже шея покраснела, а его лицо стало каменным. – Я знаю, ты хочешь, чтобы я вернулась к тебе…

– Мы не говорим о том, что я хочу, – бросил он. – Скажи, что ты хочешь, Анна.

– Сейчас я не знаю, чего хочу. Я не знаю, реально ли предложение Рози, или она поступила так из-за депрессии. Девушка сейчас испытывает психологическую нагрузку. – Повернувшись, Анна стала нервно расхаживать по комнате. – Мне хочется ей помочь, но… – Вздохнув, она покачала головой. – Не могу поверить, что она действительно оставила дочь. Она еще не представляет себе, что это значит – жить без Мелани. Пусть Рози примет окончательное решение. А для этого ей нужно побыть одной, успокоиться и прийти в себя. – Анна с мольбой взглянула на него. – Ей нужно для этого всего лишь несколько недель… – Она закрыла глаза. – Если Рози решит отдать мне Мелани, я буду рада. Я хочу быть матерью, – прошептала Анна, почувствовав, как сжалось ее горло и слезы наполнили глаза…

«Нет. Я не буду плакать». Не было никакого смысла плакать перед Джерри. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы спокойно сказать те слова, которые она беспрестанно повторяла про себя.

– Рози назвала в письме нас обоих, поэтому я не могу удочерить Мелани без тебя, – произнесла Анна ровным тоном, хотя внутри ее все дрожало от волнения.

Теперь уже Джерри расхаживал по комнате.

– Вся эта ситуация – безумие, Анна. Над экватором не может пойти снег…

Сердце ее сжалось. Если ей не удастся убедить Джерри, она навсегда расстанется с мечтой стать матерью.

– Это не безумие. Мэгги пока ничего не знает. А Рози нужно несколько недель, чтобы побыть в спокойной обстановке и избавиться от депрессии, – пробормотала она. – Полиция не узнает об этом за несколько недель. Джарндирри – уединенная местность. Мы отправим в кратковременный отпуск весь персонал: скажем, что я возвращаюсь домой и мы хотим провести наш второй медовый месяц наедине.