В кабинете Никольской зависает тишина. Я заворожённо слушаю эту женщину, вцепившись в неё застывшим взглядом. А может, это всего лишь сон? И сейчас завопит будильник моей сестры. Я ведь смогу проснуться от этого кошмара?

— Ну не смотри на меня как баран на новые ворота. Ты же прекрасно понимаешь, о чём я, — раздражённо вздыхает мать Андрея. — Кто там твои родители? Алкаши? Или наркоманы? Детдомовской пробиться тяжело, так почему бы не родить от обеспеченного парня. Да? — Уголки выразительных губ приподнимаются в изящном ехидстве.

Я вдавливаю пальцы в ткань джинсов и наконец решаюсь заговорить. Неуверенно и хрипло, но всё же смотря Алле Сергеевне прямо в глаза:

— Я о свадьбе даже не заикалась. Но я беременна от вашего сына. Он должен…

— Ничего он тебе не должен, — Никольская резко обрывает меня, повысив голос и протестующе выставив вперёд ладонь. А в её взгляде вспыхивает откровенное раздражение. — Меня не интересует, забеременела ли случайно или намеренно. Но никакого отношения к нашей семье ты иметь не будешь. Не рассчитывай. Да и откуда мне знать, перед кем ты ещё раздвигала ноги кроме моего сына.

Её слова, как колючки репейника, мгновенно цепляются ко мне. Жгучее чувство нестерпимо, но кто отец этого ребёнка я знаю на тысячу процентов. Набираюсь смелости и выпрямляю спину, прежде чем озвучить непоколебимую истину.

— Любой тест ДНК покажет, что… — начинаю я.

И пусть не собираюсь я бежать за тестами. У меня и цели не было примерить на себя фамилию «Никольская», но и просто молчать не хочу. Слишком больно бьёт словами мать Андрея.

— Любой тест будет таким, как захочу я, — с усмешкой отчеканивает Алла Сергеевна. — Мои связи и связи отца Андрюши могут творить чудеса. Хоть все суды обойди, да у тебя и денег-то не хватит с нами тягаться.

От источаемого ею яда у меня ощутимо горчит во рту. Она ведь очень красива — как и её сын. И теперь мне понятно, что он унаследовал не только её чёрные глаза. Но и чёрную душеньку.

— Это. Ваш. Внук, — непоколебимо говорю я, а глупая надежда всё ещё теплится где-то внутри меня.

— Продолжать фамилию Никольских будут хорошие девочки, а не приблуды детдомовские.

Мать Андрея бьёт по самому уязвимому. Мои плечи опускаются, а взгляд падает на колени, в которые я нещадно вцепилась пальцами.

— Я тебе как женщина женщине скажу, — нетерпеливо вздыхает Алла Сергеевна. — Беременность и рождение ребёнка — это не самый лёгкий период в жизни. Особенно когда нет рядом опоры. Старшего сына я родила рано и незапланированно. Его отцу пришлось жениться на мне, но мы развелись сразу же после родов. Но знаешь, мне повезло. У меня были замечательные родители, которые стали моей опорой. А у тебя их нет. И потом, я почти сразу встретила отца Андрея. Вторая беременность была осознанная и долгожданная. Я даже чувствовала себя по-другому, когда носила Андрюшу под сердцем. Была счастлива, потому что знала: у меня появилась настоящая семья. А как ты собираешься тянуть на себе все тяготы материнства одна?

А я всё ещё впиваюсь взглядом в свои побелевшие от напряжения пальцы. Я не знаю ответа на этот вопрос. И чем больше говорит Никольская, тем сильнее чувствую себя загнанной в угол…

— Молчишь? — хмыкает она. — Мой тебе совет. Делай аборт, пока это можно решить одной таблеткой. За деньги не переживай. Ещё дам в конвертике. Айфон там себе купишь.

Я не могу удержаться от нервной улыбки. Нет. Это точно просто мой самый чудовищный кошмар.

— Я аборт делать не буду, — сипло цежу я.

— И кого плодить собираешься? Нищету? Имей в виду, что от Андрюши ты ни копейки не получишь. Замучаешься таскаться по судам. Уж это я пообещать могу. К нашей семье присосаться не выйдет.