Помощники как раз употребили внутрь плату за свою услугу и, благодушно закусывая, обменивались замечаниями в мой адрес. Когда я покачивал посудину с борта на борт, оценивая, не кувыркнется ли, если в нее залезть, подошли поближе, даже подержали, пока я устраивался. Хотя и без них получилось бы приемлемо. А потом я поставил ноги на педали, взялся за рычаги и стал кататься – верхние кромки винтов несколько выглядывали из воды и здорово брызгались, но это не штатное их положение, а временное состояние на период проведения данного вида испытания.

Постепенно привык и к своему тесному месту, и к реакции судна на руль. Приучился к малой высоте головы над водой, к оценке расстояний. Снова наловчился «ловить» ногами направление вращения винтов, переключаясь на задний ход. Кстати, кормой вперед лодка движется неохотно и управляется вяло. Но как-то маневрирует. Во всяком случае, аккуратненько подойти к мосткам мне удалось. Корпус судна, даже небольшого, ведет себя иначе, чем колесный экипаж на твердой поверхности. Мне надо было привыкнуть к новым ощущениям и возможностям.

Следующий день ушел на балансировку кораблика. Я измерял высоту надводного борта в носу и в корме, добавлял чугунных пластин железнодорожного происхождения и прикреплял их к днищу, внося поправку на изменение положения корпуса в зависимости от наличия пилота. Естественно, добавка веса палубы тоже принималась в расчет. Мне приходилось решать цепь головоломок, связанных с воображаемым заполнением балластных цистерн и прогнозом размера и знака получившейся при этом плавучести.

Ну вот, корабль полностью собран. Смонтирован люк-колпак. Проверена герметичность… внешним осмотром и обливанием водой. Эхе-хе. Многое выходит не по уму. Тем не менее – явных неполадок нет. И теперь – самое страшное. Накачка резервуаров сжатым воздухом. Ручным насосом.

Ох и пришлось мне потрудиться! Кто подкачивал автомобильную камеру, поймет. С поправкой, конечно, на то, что и объем надо было заполнить больший, и конечное давление мне требовалось заметно выше, чем в колесах. И, что обидно, помощники не рвутся помогать. Я уже блещу, понимаешь, потом, катящимся по обнаженному торсу, а они сидят за столиками и чаек потягивают. Да, клуб «У подводной лодки» переехал из мастерской на берег реки под плакучую иву рядом с мостками причала.

Хриплю от натуги, а господа чаек гоняют и рассуждают о беспредельности возможностей человеческого разума.

Уф-ф! На манометре уже три атмосферы. Пора брать другой насос с поршнем потоньше, а то тяжело уже дело идет.

Перекрываю кран – золотник золотником, но так надежней. Рожковым ключом отпускаю соединение трубки и креплю другую. Пока перевожу дух, подмечаю, что стрелка указателя давления вниз не ползет. Значит, герметичность хорошая.

– Позвольте помочь вам, Петр Семенович, – рядом со мной стоит рослый незнакомец в черном сюртуке с погонами. Роскошные усы. Первые признаки седины, намек на залысины.

Ух ты!

– Извольте, Степан Осипович! С превеликим удовольствием, – отдаю рукоятку насоса и сторонюсь, давая возможность занять удобную позицию. Сам не пойму, каким образом, но будущего адмирала Макарова я узнал сразу, хотя видел его на портрете, где он был запечатлен в заметно в более зрелом возрасте.

Тут тесновато. Палуба лодки узкая – один мерный шаг римского легионера, а место, где рядом со штуцером расположена упорная площадка – это вполне определенная точка. Принимаю сюртук – жарко ведь – и отхожу к столу промочить горло, а заодно глянуть, как работает человек-легенда.