Он с аппетитом откусил от бутерброда, и я последовал его примеру.

– Был у Эйхмана помощник, некий Макс, фамилию вот запамятовал. Такой же махровый фашист, как и другие. Его после войны пришили во Франции, не то свои, не то из узников кто опознал. Так тот к нашему люду испытывал теплые чувства и многим устраивал побег, а его двоюродный брат из торгового флота переправлял их сюда. Так что в нашем городке собрался целый интернационал карликов, большинство тут и осели. Оно и понятно – среди своих как-то комфортнее.

Я кивнул и подумал, что почти наверняка тоже осяду здесь. Потому что среди своих действительно комфортнее.

– А почему же у вас правительство высокорослое? – спросил я.

– Потому что у них есть деньги, – без обиняков отрезал Барт. – И они дают работу. В цирке работают немногие. Труппа с обслугой насчитывает около трехсот человек, а население городка почти пятьдесят тысяч. Около трети работают у Кохэгена, примерно столько же у Харконена. Остальные – фермеры, лавочники, транспортники и так далее – тоже связаны либо с первым, либо со вторым. Вот так-то.

У меня появилась мысль, впрочем, весьма еще расплывчатая. Возможно, ее появлению способствовало знакомство с Кохэгеном, которого я причислил к категории неприятных типов. Во всяком случае, я за такого точно не голосовал бы. Очевидно, чтобы мысль оформилась до конца, мне стоило познакомиться и с мистером Харконеном лично. Поэтому, поблагодарив гостеприимного Барта, я покинул президентское крыло. Напоследок мы с Бартом покурили на крыльце (при этом автомат он беспечно оставил прислоненным к дверному косяку).

– Так где вы остановились, у Харконена? – спросил он, безмятежно выпуская клубы дыма.

– Нет, в «Дыре», – ответил я.

– Ах, да, я же знаю… Одобряю, – кивнул Барт, вино явно затуманило мозги этому бдительному стражу. – Мэри большая умничка, но тягаться с «Харконен Энтерпрайзес» ей тяжело. Большинство приезжих даже не знают о том, что в городе есть еще одна гостиница. Хорошо, что вы ее поддержите.

Я покачал головой:

– Возможно, Мэри-Сьюзен стоило бы активнее заняться маркетингом? Под лежачий камень, знаете ли…

– Бесполезно. Все приезжающие в город туристы – клиенты «Харконен Энтерпрайзес». Автоматически… Ну, если не все, то процентов восемьдесят. Но Мэри все равно держится.

– У нее приятная гостиница. – Я докурил, а затем достал одну из своих визиток. – Работает только последний телефон. Возьмите, на всякий пожарный.

– Спасибо, док, – Барт впервые использовал это слово по отношению ко мне, а я призадумался. Я немного разбирался в медицине, поскольку биология была одним из направлений моих исследований, и, если мне суждено осесть здесь, почему бы не заняться этим делом? Тем более что один из моих дипломов давал мне право частной практики, правда, только в Великобритании. Но, судя по тому, что Ариэль училась в Лондоне, это в Хоулленде не будет препятствием.

Судя по зубам Барта, с медициной у них в стране как-то не очень – лишний врач, пусть даже такой, как я, не помешает.

По словам Барта, «Роллс-Ройс» принадлежал Кохэгену, а агрессивная BMW – его заклятому партнеру по политическим играм. Но это отнюдь не значило, что Харконен на месте – он мог быть у себя в компании (благо это через дорогу) или еще где угодно, даже дома. Но я твердо решил, что увижусь сегодня с летучим хоуллендцем, и направился сначала к его приемной.

По дороге я имел возможность наблюдать миниатюрного подростка с восточными чертами лица, наклеивавшего на тумбу перед президентской администрацией афишу. На афише, еще пахнущей свежей типографской краской, подмигивал лепрекон, явно срисованный с моряка Папая, но получивший рыжую бороду веником и зеленый цилиндр с четырехлистником клевера. Текст афиши сообщал, что в связи с выздоровлением мистера Кэрригана цирк возобновляет свою деятельность и сегодня, а также завтра для жителей городка состоятся открытые бенефисы в рамках подготовки к пятничному шоу. Однако, похоже, приезд Ариэль действительно поставил ее отца на ноги. Пришедшую вслед за этим мысль о том, что необходимо посетить цирк, я воспринял как нечто само собой разумеющееся.