— Никто не пробовал зайти? — спросил Мирак.

Мальчишка помотал головой и ответил:

— Вообще никто. И сигналку не трогали, я нить пустил чуть выше уровня колен. Даже если кто-то додумался взломать окно и тихонько залезть, я бы узнал.

Мирак мальчишку похвалил и велел открыть дверь.

Амулет валялся там, куда его бросили. Прямо посреди стола, чуть правее россыпи самодельных «охотничьих» ножей и нескольких хорошего качества, выглядевших на этом столе несколько неуместно. Сигнальную нить мальчишки действительно никто не тревожил. Заложенное досками и решеткой окно было целое и невредимое. А вот амулет вел себя странно, он светился и вяло шевелил клубком нитей из поврежденного плетения.

— Зараза, — пробормотал Мирак, посмотрел на юное дарование, с любопытством заглядывающее в помещение и велел ему позвать кого-то постарше и поопытнее. А еще сбегать к страже и сказать, чтобы пока никого пускали.

Мальчишка с топотом умчался.

Один из волков побежал следом, докладывать начальству и усиливать всевозможные меры предосторожности. А бывший придворный маг с еще одним волком остались.

— Может, его накрыть чем-то, — спросил волк. Дар у него был слабенький, но его вполне хватало, чтобы видеть, что с амулетом творится что-то не то.

— Боюсь, оно только подпитается. Связать я его не рискну. Не факт, что даже у Микала бы получилось, а он в сплетениях и расплетениях явно талантливее и опытнее, чем я. Так что будем просто ловить и перенаправлять энергию. И надеяться, что ее там не столько, чтобы разрушить полгорода.

Волк только кивнул.

Население дворца со-Ялата забегало. Слуги потихоньку переместились поближе к кухне, откуда можно было как сбежать, так и спуститься защищенный подвал, в зависимости от ситуации.

У ворот возмущались люди, которых не пустили к хозяйке пожаловаться и потребовать справедливости.

Ночные волки, да и не только они, рыскали по коридорам, заглядывали во всевозможные комнаты и даже ходили по пыльным тайным переходам, пытаясь отыскать запропастившегося деда с жемчугами. Но он словно стал невидимым. Или испарился. Или знал о дворце что-то такое, чего не знал никто. Собственно, любой чужак был бы сразу же пойман и допрошен, любой, кто нацепил на себя иллюзию — тоже. Но почему-то не было ни тех, ни других.

— Что-то мы упускаем, — сказала Кадмия Ловари, в который раз рассматривая планы дворца, со всеми пристройками, подвалами и от руки нарисованными нишами для подслушивания, потайными коридорами и даже небольшими тайниками.

— Мы все стены перемеряли, — напомнил Микал, лично гонявший молодежь с мерными лентами.

— Но не мог же он испариться.

— Может, в каком-то шкафу сидит, — проворчал Микал.

— В женских юбках прячется, — добавила волчица и громко фыркнула.

— Что-то мы упускаем, — повторила Ловари, глядя на все тот же план. — Чего-то мы не учли.

— Может, он все еще по подвалам лазит? Или вообще застрял в каком-то вентиляционном отверстии и мы об этом узнаем, когда завоняет, — проворчала Мелана. — Хотя… Кадмия, а ведь мы высоту потолков не перемеряли. И печные трубы не перекрыли, а ведь при желании и там можно пролезть и… помнишь проект того безумца, считавшего, что если пускать дым между полом и потолком верхней и нижней комнат, будет гораздо теплее в обеих, чем если труба будет идти прямо в стене?

Ловари кивнула, ругнулась и огляделась.

— Я пойду, предупрежу о такой возможности, — спокойно сказала старуха-призрак, все это время стоявшая в углу возле шкафа и брезгливо рассматривавшая книжные корешки. — Заодно и проверю столь интересную теорию. И, если найду в трубе какого-то таракана, раздавлю, как он того и заслуживает.