– Я тебе член откушу, если еще раз упомянешь каких-то девок! Нашел время! – бешусь, вытолкав его член изо рта.

– Ох и строптивая Снегурка, – качает он головой, поглаживая меня по волосам и собирая их в горсть, дергает голову назад и снова касается членом губ, – а ведь немного осталось, чтобы я кончил, продолжай.

Пахнет терпким мужским ароматом, от него меня ведет, и я размыкаю губы, облизываю гладкую головку. Приглашаю.

Савелий протискивается мне в рот, растягивая его широко-широко, толкается глубже, словно пытается достать до горла. Рычит, за волосы меня крепко держит и заставляет сосать.

Деваться мне некуда. Позади другой брат, в которого я упираюсь. Они меня с двух сторон приперли и мучают.

– У тебя получится, – уговаривает Савелий, мягкими поступательными движениями преодолевая сопротивление моего горла. Дышу с трудом, внизу бьются спазмы наслаждения, рука с груди куда-то делась, и вдруг я чувствую, что в районе попки что-то давит на узкую дырочку.

Дергаюсь, но снова не могу найти места для маневра. Савелий держит меня за голову с двух сторон и проталкивает член, потом вынимает и снова проталкивает, чтобы вдавить до упора.

На его лице непередаваемое ощущение восторга, он буквально тащится от того, что делает, а я думаю лишь о том, что пальцы Яра нашли вход в запретную дверь, он аккуратно, почти незаметно и медленно пропихивает их внутрь ануса, куда я в жизни бы не пустила никого по своей воле!

Но сейчас происходит что-то странное, между ног всё превратилось в расплавленный металл, киска пульсирует не переставая, Яр держит одну ладонь плашмя, ловя пульсацию киски, а двумя пальцами второй руки творит болезненное безумие в моей попке. Сколько же там нервных окончаний!

Я ерзаю и корчусь, пытаясь избавиться от давления, но только всё больше пропускаю его в себя. Половина фаланг, еще, еще, и вот я уже нанизана на два крупных пальца. Господи! Я уже не хозяйка собственному телу. Киска кончает и кончает, сердце грохочет, дышать нечем от жара вокруг, а попка, непривычная к новым ощущениям, будто всю жизнь этого ждала. Сильнейший спазм проходит по телу.

Я просто умираю от охватившего меня наслаждения и, рыдая, кончаю еще и анально с громким мычанием, ведь рот мой по-прежнему забит напряженным стволом, содрогаюсь и задыхаюсь, в теле раскручивается раскаленная добела пружина. Меня всю трясет, пропадаю из этой реальности, падая в черную дыру, ничего не соображая, и только горячие капли, оросившие горло, пробуждают меня от морока.

Савелий

Стоит Снегурке переступить грань, как ее сопротивляющееся горло наконец расслабляется и впускает мой хер. Мне хватает пару движений, чтобы тут же опустошить переполненные яйца прямо ей в горло. Чувствую, как сжимается гортань при глотании, продлевая мое наслаждение, и просто реву, продолжая толкаться бедрами в ее красивое личико.

Вижу, что Яр тоже кончил. Брат тихо стонет что-то нечленораздельное, уперевшись лбом в ее затылок.

Наконец с нежеланием вытаскиваю чувствительный хер и, собрав пальцами то, что вытекло из ее рта, отправляю обратно, наслаждаясь тем, как она облизывает пальцы и сглатывает.

– Хорошая Снегурка… – выдыхаю я, падая рядом. Ложусь спиной на скамью и просто дышу, ловя отголоски оргазма.

Поворачиваю голову и вижу, что Яр тоже ложится на спину, затаскивая нашу Снегурку на себя. Его рука всё так же расположена между ее ножек, и я с завистью думаю о том, как же там всё мокро.

Хер вошел бы как по маслу в такую скользкую щель!

Я уж молчу о ее задней дырочке, в которую Яр пробурил вход! Права всё же была Дунька, когда говорила, что женщины любят такие ласки. У них там особые точки расположены. Как вспомню наши тройные игры, так хер опять пытается поднять голову. Хочется проделать всё то, чему научила нас Дунька, с нашим подарочком. Уверен, орать будет ничем не хуже Дуньки!