Но я тоже не на скамье запасных сижу, а капитаном все пять лет значусь, и его виртуозная игра мне только удовольствие доставляет. Потому что других обыграть легко, а с Сашкой один на один мы всегда потом уливаемся.

  Разогнавшись, делаю обманное движение, а за ним еще одно, и, наконец, третье. Сашка ведется только на третье, и я вырываюсь вперед, совершая бросок в прыжке. Даже не прослеживаю взглядом, потому что итак знаю, что забил.

- 42:38! – орет Михалыч. – Закончили на сегодня!

  Выслушав гигантскую порцию наставлений от тренера, идем в раздевалку. Михалыч всегда отличался любовью к брызгопускательному ораторству, но практически с первых дней мы мигом усекли, что угрозы бессмысленно улетают в космические пространства, не имея под собой почвы.

  В раздевалке как всегда душно, шумно, пахнет адской смесью пота и парфюма. Сбросив мокрую насквозь форму на лавку и отыскав на дне спортивной сумки шлепанцы, прохожу в душевую. Здесь нужно идти аккуратно, потому что из-за плотной завесы пара и тумана ни черта не видно, и есть шанс наткнуться на мыльную задницу товарища. Как обычно в воздухе витают разговоры ни о чем и громкий гогот.

- Скоро экватор у третьекурсников, в «Берлоге» празднование намечается. Встряхнем девчонок? – спрашивает Стас, намыливаясь и присвистывая.

- Можно, - лениво отзывается Леха, любовно проводя по своему тату мочалкой, что в очередной раз вызывает насмешки парней.

- Ты, никак, на свое отражение дома дрочишь? – ржет Дэн.

  Леха на эти шутки не обижается, мы вообще давно вышли из возраста, когда можно было обижаться. Да и в кругу баскетбольной команды шутки всегда пошлые, черные и грязные, но это уже воспринимается нормой, никто не злится.

- Рукав идеальный получился, ну правда же? Кэп, норм?

  Я равнодушно пожимаю плечами, и того это даже слегка задевает. А что мне надо было сказать? Лехе нравится и ладно. К татуировкам я отношусь с безразличием, и всей этой суеты вокруг «рукавов», значений каждого рисунка и прочей ерунды никогда не понимал. Себе что-то набивать ни разу желания не возникало. Но и негатива никакого не вызывает. Все равно.

- Ты опять с нами не обедаешь? – спрашивает у меня Марк.

- Неа. В другой раз.

- Вторую неделю пропускаешь. Ты на диете, что ли, или соседская девчонка в это время без родителей?

  Под веселый общий ржач в душе, закатываю глаза и молча смываю пену с волос. За меня отвечает Стас, человек, который первым все узнает, что бы ни случилось у любого его знакомого. А знакомых у Стаса пол-Москвы наберется.

- Кэп на настоящую работу побежит припрыжку, у него галстук в тачке.

  Его замечание и ступор друзей вызывает у меня легкую улыбку, потому что, Стас прав. На специальной вешалке в моей «Тесле» болтается не только галстук, но и костюм с белоснежной рубашкой.

- Отец заставил? – хмурясь, спрашивает Орловский.

  Уж он-то знает мою историю досконально и понимает, как никто другой. Сам побывал в этой шкуре. Орловский старший пытался ввести сына в свой бизнес, но тот упрямо уперся рогом в баскетбол. Вот и у меня так. Только одно «но». Отцы у нас сильно различаются, и мой отказа не потерпит. Глухой, как стена, и по всем танком проедет. Даже по самым близким.

  Вот и мотаюсь со спортзала в офис, просиживать штаны на заднице, лишь бы он был доволен и отстал от меня хотя бы ненадолго. Ах, да, еще про универ не забыть бы. В этом году защита диплома. Это Сашка в юриспруденции круто шарит, также как и в баскетболе, а я нет. Мне менеджмент по душе, организацией любого проекта я с превеликим удовольствием займусь, в отличии от нудного изучения юридических его сторон. Только и здесь мое мнение не учитывалось. Университет я сам выбрал, не пафосный и не громкий, и на том спасибо, а на специальности настоял отец.