Мужчина не отказал в моей странной просьбе, поэтому я двинулась к одному из мешков. В нем него оказался рис, и пах он вполне обычно. Я долго думала, сколько крупы попросить взвесить, не зная, есть ли тут такое понятие как “килограмм”, но потом решила попросить насыпать рис в небольшой пакет.

Лавочник выполнил просьбу и взвесил пакет. К моему удивлению и облегчению, сказал:

— Один килограмм ровно.

— Отлично! — я быстро вытащила мешочек из кармана, дрожащей рукой высыпала часть монет на прилавок, и проследила, изменится ли равнодушное выражение лица мужчины.

К моему ужасу, он глянул на монеты несколько шокировано, явно не понимая, почему с ним рассчитываются непонятно чем.

— Вы бы мне еще золотой выложили, — рыкнул он, а увидев мой непонимающий взгляд, добавил еще громче, да так, что Соня захныкала: — Две медяшки стоит килограмм риса, две! Если таким образом хотели ткнуть в меня тем, что я когда-то грабил людей, то у вас получилось. Забирайте пакет и больше не приходите.

Мужчина смахнул со стойки себе в руку две монетки, остальное отодвинул ребром ладони, и я быстро забрала остатки. Схватила пакет с крупой и мы с Соней выскочили на улицу. Дочка все еще испуганно оборачивалась на дверь, а я ошарашенно хлопала глазами, глядя на пакет в своих руках.

Меня поразило абсолютно все. И то, что мужик правда оказался бывшим разбойником, судя по его словам, и то что вот эти медные пластинки оказались реальными деньгами, и то что… килограмм риса стоит две медяшки, а у нас всего сто монет. На такую сумму долго не проживешь, и желание найти какую-нибудь работу с каждой минутой только крепло.

— Он кричит как папа, — тихо проворчала Соня, успокаиваясь.

Я присела перед ней на корточки и улыбнулась так широко, что дочка на меня стала коситься с подозрением.

— Папа больше на тебя кричать не будет, слышишь? Никогда. А знаешь что мы сейчас купим?

— Что?

— Что-то сладкое, — заговорщицким голосом проговорила я, стараясь сдержаться и не расплакаться при ребенке.

Когда-нибудь, надеюсь, совсем скоро, я осознаю, что мы с Соней в безопасности, и перестану реагировать на любое упоминание ею своего папы так остро. Пока что в моей голове еще было живо воспоминание, как Олег хватает Соню за волосы и изо всех сил ударяет ее о стену. Это было буквально вчера, и сегодня, спустя всего несколько часов, я хочу изо всех сил кричать, чтобы выплеснуть эмоции, но не могу этого сделать. Я больше никогда не повышу голос при своей дочери, никогда! Всю ее жизнь она будет чувствовать только заботу и поддержку, и никогда не увидит драку, и не услышит ругань.

4. Глава 4

— Мам? — тоненький голосок дочери раздался возле моего уха. — Пойдем уже.

— Да, идем скорее.

Я обещала себе больше никогда не вспоминать ничего из того, что произошло до сегодняшней ночи, но так как сделать это было очень сложно, то я просто изменила свое обещание - я не буду думать о плохом пока мы с Соней гуляем по незнакомому, красивому, совершенно волшебному городку!

Не ассоциировалось у меня это место с поселком, потому что здесь не было ни ферм, ни огородов. Почему же Балдер называл это место поселком?

В голове на этот счет крутились какие-то мысли, но я никак не могла составить из них логическую цепочку, и решила для себя, что узнаю потом у местных жителей. А вообще-то вот прямо сейчас и спрошу.

— Простите, — я обратилась к той самой пожилой паре, которую уже видела, когда мы спускались от дома вниз. — Что это за место? Мы с дочерью приехали только сегодня, но название городка, — на последнем слове я сделала акцент, — осталось для нас загадкой.