Из-за двери что-то невнятно проворчали, и Бен решил, что его просят показать мешок. Он снял его с плеча и просунул тому, кто стоял за дверью. Спустя пару секунд высунулась морщинистая рука. На раскрытой ладони лежало несколько потёртых поцарапанных монет.

– И это всё?! – удивился Бен. – Но эта маленькая поганка укусила меня! Дважды укусила!

Морщинистая рука неожиданно схватила Бена за пояс и сильно дёрнула. Бен качнулся вперёд, больно приложившись лицом к железной двери, а затем, насколько смог, откинулся назад. Рука отпустила его, и Бен увидел, как она потянулась к чему-то красному на его мешке. Это был один из тех светящихся цветков с вересковых топей. Наверное, прицепился к мешку, когда Бен мчался через поле. Морщинистая рука осторожно, даже благоговейно сняла цветок с мешка. Затем смотровая щель с грохотом захлопнулась.

Бен ещё долго стоял на месте, не зная, что делать дальше. Посмотрев на зажатые в кулаке монеты, он вздохнул.

«Я был прав, – подумал он. – Нет смысла ходить на вересковые топи. Себе дороже».

И он пошёл по улице, время от времени оглядываясь назад, на темнеющий за рекой лес, в полной уверенности, что Томас и Колин согласятся с ним.

Аврора стояла в зале, тесно набитом рассерженными феями, прилетевшими к нейс жалобами. Большие и маленькие, хрупкие и полненькие – все они были возбуждены и говорили наперебой, жужжа в воздухе своими крылышками. Аврора смотрела и слушала их со спокойным лицом, высоко подняв голову. Внешне она казалась невозмутимой и уверенной в себе, как и подобает королеве, – но кто бы знал, чего стоило ей сохранять спокойствие, ровно дышать и не поддаться желанию прикусить нижнюю губу!

Случившееся её очень встревожило.

Почти все пять лет её правления прошли мирно и относительно безболезненно. Нет, ну иногда, конечно, вспыхивали какие-нибудь давние споры между феями, которые нужно было улаживать. Например, между капризными пикси и более покладистыми грибными феями – из-за того, кому из них принадлежит то или иное дерево. Но такое случалось редко, поэтому Авроре было очень легко и приятно чувствовать себя королевой вересковых топей.

Со временем, впрочем, по её королевству постепенно стало распространяться ощущение какой-то неуверенности и даже тревоги. Внешне вересковые топи продолжали оставаться в полной безопасности, всё такими же мирными, тихими и красивыми, но чувство беспокойства не оставляло Аврору – и Малефисенту тоже. Крёстная и крестница были так тесно связаны с этой землёй, что, когда вересковым топям причинялся какой-то вред, эту боль чувствовали они обе. А теперь, глядя на гудящий, переполненный расстроенными феями замок, Аврора всё сильнее начинала тревожиться за весь волшебный народец.

Подняв голову, она сосредоточила внимание на собравшихся феях. Аврора понимала: феи ждут, что она скажет. Такие еженедельные встречи с ними давно стали традиционными – королева совершенно справедливо считала: чтобы жизнь в королевстве текла мирно и счастливо, необходима подробная информация обо всём, что происходит. Иногда такие встречи бывали короткими и спокойными, иногда – более длительными и нервными, как вот эта сегодняшняя, например.

– Следующий вопрос, – сказала Аврора. – Пропавшие феи. Я послала ещё одно семейство древесных эльфов прочесать леса. Они должны возвратиться с докладом сегодня вечером. – Она услышала рядом с собой негромкое бормотание Листа и повернулась взглянуть на древесного эльфа, одного из её главных советников. Лист с укоризной смотрел на неё, сердито шевеля своими ветками, затем, приподнял ногу-корневище и топнул по полу. – Прошу, не нужно так нервничать, Лист, – стараясь говорить как можно спокойнее, попросила его Аврора. – Мы уже проверили Поле гробоцветов и будем продолжать поиски до тех пор, пока не найдём их.