– Да, он знаменитый господин электричества, это точно, – сказал Джо.

– Он дал моему брату Полу много удивительных вещей, чтобы помочь нам с мопане, ицтексами и тча. Эти удивительные вещи в семи ящиках. Когда-нибудь вы их увидите.

С этими словами майя ушел, а мы с Джо просидели еще час, обсуждая предстоящее приключение, пока наконец не легли.

На следующее утро дядя Набот был очень мрачен. Он пытался найти способ отказаться от участия в экспедиции – изящно и без ущерба для своей репутации. Наконец он сказал нам:

– На вас, мальчики, нельзя полагаться, я это понял. Мы решили заниматься устойчивой респектабельной прибрежной торговлей, где ничто не заставит нас не спать по ночам; и вот, мы всего лишь неделю назад вышли из порта, и вы ломаете все наши планы.

– Это забавно, дядя, согласен, – сказал я. – Но я уверен, что нас нельзя в этом винить. Виновата судьба, это на ней ответственность. Вспомни, что ты одним из первых вызвался участвовать в этом деле.

– В этом я ошибся, Сэм, – охотно признал он. – Я хотел соблюдать свои принципы, как должен делать честный человек. И клянусь, я буду держаться своих принципов. И не пытайся со мной спорить, не пытайся уговаривать. Точно, как меня зовут Набот Перкинс, я буду держаться за этот корабль, что бы ни придумали вы, безрассудные мальчишки!

– Даете ход назад, сэр? – спросил Арчи, который на самом деле очень забавлялся.

– Нет, сэр, ни на йоту. Я просто держусь своих принципов.

Мы все радовались его решению, потому что не хотели, чтобы он шел с нами. Мы знали, что он смел, но он способен доставить нам нежелательные затруднения, а округлая фигура не позволяет ему быть таким же активным, как остальные. Нет лучшего человека, чем Набот Перкинс, но мы все понимали, что ему безопасней на борту, чем в диких джунглях Юкатана; и мы подозревали, что без него будем в большей безопасности.

С этого момента предстоящее приключение стало единственной темой наших разговоров. Чака предложил учить нас во время путешествия языку майя, и мы охотно согласились. Я уже немного владел арабским и китайским языками, мог бегло говорить на родном языке наших островитян с Южных морей Нукса и Брионии. Поэтому мне было относительно легко, пользуясь старательными указаниями Чаки и Аллертона, научиться говорить на языке майя. Джо оказался прирожденным лингвистом и легко держался наравне со мной, но бедный Арчи оказался совершенно тупоголовым в смысле иностранных языков. Даже Нед Бриттон, совершенно необразованный, учился легче, чем он. Мы продолжали наши уроки до того дня, когда увидели берег Юкатана, но к этому времени Арчи понимал лишь несколько слов на языке майя. Нед понимал, что ему говорят, но отвечал медленно и неуверенно, а мы с Джо легко разговаривали на майя с Аллертоном и Чакой.

В этом отношении одним из самых необычных стало открытие, наш чернокожий стюард Нукс без всякого труда усваивал с помощью Чаки язык майя и в свою очередь учил ему Брионию. Однажды вечером они удивили нас, присоединившись к разговору, и это побудило Аллертона попросить, чтобы их включили в наш отряд.

– Никогда не видел лучших образцов мужских достоинств, чем эти черные, – сказал мне Аллертон, – и ваши рассказы об их верности и храбрости склонили к ним мое сердце. Может быть, их черная кожа будет для тча таким же новшеством, как белая, и эти ребята заметно усилят наш отряд.

– Таким образом, нас получается девятеро, – задумчиво сказал я, – вы и Чака, мы трое, Нед Бриттон, один матрос и Нукс с Брионией. Кстати, матроса вы выбрали?