Между тем уже стало казаться, будто в воздухе сгущается непонятное напряжение. Будто некая невидимая летучая субстанция понемногу покрывает все вокруг прозрачным глянцем, в том числе тротуарные плиты и асфальт на дороге, что можно было счесть дурной приметой. Или память нарисовала такую картину уже задним числом? Только вот почему мчится на бешеной скорости эта машина? И следом за ней другая, а потом третья – в одном направлении, в верхнюю часть города…

Из аптеки Никасио вышел с пакетом лекарств. К обычному набору он добавил пачку анальгетиков, на которые рецепт был не нужен, так как, возможно, они были не такими сильными, как те, что он принимал во время приступов радикулита, хотя они плохо действовали на желудок. Новые ему посоветовал приятель в баре несколько дней назад.

И только тут Никасио замечает необычную суету на улице. Но остается еще несколько минут до того, как люди начнут кричать и рыдать, до безумного воя сирен, до появления фотографов и журналистов. Сейчас заметно лишь что-то вроде суеты на дороге. Три человека (два мужчины и женщина) о чем-то перешептываются на другой стороне улицы. Из окна прямо над их головами высовывается, нервно размахивая руками, еще одна женщина. Из-за расстояния Никасио не может разобрать ни слова из их разговора. Видимо, женщина в окне сообщает тем, что внизу, какую-то новость, и женщина на тротуаре хватается за голову. Потом в панике кидается в подъезд.

Послушай, что там случилось? Знакомый мужчина, который что-то уже слышал и знал больше, чем хотел признаться, подвез Никасио на своей машине к месту трагедии – как можно ближе. По дороге Никасио попросил его включить радио, но тот ответил: лучше не надо, Никасио, лучше не надо.

Мне бы хотелось, чтобы автор воздержался от превращения меня в сосуд человеческих страданий, описанных слишком откровенно и лишь с одной целью – дать пищу для воображения читателям с нездоровыми наклонностями. Те события принесли огромное горе многим семьям, которые напрямую пострадали в результате катастрофы, случившейся в Ортуэлье 23 октября 1980 года, и тот, кто пишет эту книгу, ни в коем случае не должен сгущать краски или извращать факты, приправляя рассказ цветистым пустословием и дешевыми литературными затеями, какие обычно пускают в ход вертлявые репортеры.

Как мне стало известно, мой автор тщательно изучил фотографию, помещенную на первых полосах многих тогдашних газет. А узнал я это из предварительных заметок, которые он привык делать в специальной тетради, собирая факты и комментарии, чтобы потом воспользоваться ими при работе над текстом, то есть создавая меня. Такие газеты, как «Паис», «Дейя», «Вангуардиа», а также наверняка и другие сопровождали сообщение о трагедии черно-белой фотографией, запечатлевшей детские тела, раскиданные под навесом рядом со школьным зданием; навес держится на нескольких столбах, под ним дети обычно играли во время перемен в дождливые дни. Вокруг уже собрались женщины. На одной из них белый передник. Другая в ужасе закрывает лицо руками. Рядом толпятся люди, наблюдая за происходящим, они стоят молча и не двигаясь с места, словно им назначена роль статистов.

В газете «Вангуардиа» над фотографией помещена фраза, которую я поостерегся бы использовать в нашей книге: «Эта трагедия словно на кресте распяла весь баскский народ». Вот пример фальшивой и крикливой риторики, рассчитанной на дешевый эффект. А еще это оскорбление для тех, кто перебрался в Страну Басков из других краев, ведь у них тоже взрыв унес близких. Сейчас я воспроизвожу эту фразу исключительно в качестве цитаты, поэтому и выделяю другим шрифтом – чтобы показать ее неприемлемость и неуместность.