Меня так и мотало из стороны в сторону на хаудахе. Всё, что мне оставалось, – это держаться как можно крепче. Я быстро научился пригибать голову. Потому что только поднимешь взгляд – и обязательно какая-нибудь ветка норовит врезать по лицу, хлестнуть, цапнуть или вообще выбить из седла. Я распластался на хаудахе, вдавил лицо в подушку и крепко зажмурился. Теперь моя судьба целиком зависела от слонихи, которая в панике ломилась через джунгли, не разбирая дороги, и трубила во всё горло.

Вот это и было хуже всего – её трубный рёв. Такой мучительно громкий, просто убийственный, им была полна моя голова и все джунгли вокруг. Я бы заткнул уши, но никак было не оторвать руки от поручня. Ужас слонихи сделался моим ужасом, и я завизжал, уткнувшись в подушку, и крепко ухватился за неё зубами, чтобы хоть как-то заглушить крик. Я бывал с папой на ярмарках, мы катались на американских горках и на автодроме. Там тоже иногда страшно, но это не всамделишный страх, а так, для смеха, – и я тоже хохотал вместе с папой и со всеми остальными, хотя у меня порой душа в пятки уходила. Но здесь-то всё было взаправдашнее, речь шла о жизни и смерти – об этом трубила Уна, и я это знал. Я понятия не имел, от чего она спасается, но это что-то преследовало нас, надвигалось всё ближе, и оно раздавило бы нас, едва настигнув.

Солнце стало припекать мне спину – значит, мы выскочили из-под деревьев. Наконец я рискнул приподнять голову. Уна пронеслась по поляне среди высокой травы и низеньких деревьев и вступила на болото. «Если спрыгнуть сейчас, может, приземлюсь помягче», – мелькнуло у меня в голове. Хотя нет, затея так себе. Очень высоко падать, слишком высоко. Да и Уна припустила быстрее, чем прежде. Меня всё ещё болтало на хаудахе; чтобы не вылететь из седла, приходилось цепляться как следует. Зато я придумал способ удержаться на слоновьей спине. Если раздвинуть колени пошире, можно упереться пятками в поручень – так получалось чуточку устойчивее. Я осмелел настолько, что приподнял голову и поискал взглядом махаута. Надежды, прямо скажем, маловато, но вдруг он всё же нас догоняет? Он бы заставил Уну бежать помедленнее, а потом и вовсе остановил бы. Но Уна замедляться точно не собиралась, а молодого погонщика нигде не было видно.

Всё это время я пытался разгадать, что вообще творится и почему. Очень уж быстро всё произошло и до сих пор происходит. Меня уносит в джунгли обезумевшая слониха, которую что-то или кто-то насмерть перепугал. Из-за этого чего-то или кого-то величественное создание, исполненное кротости и спокойствия, вдруг превратилось в неистового зверя, ошалевшего от ужаса. И в голове у этого зверя, похоже, засела одна-единственная мысль: убраться как можно дальше от моря.

Впереди за просекой я увидел широкий каменистый поток. Ну уж теперь-то Уна притормозит, а то и остановится, решил я, но не тут-то было. Слониха без долгих раздумий вбежала прямо в реку, подняла тучу брызг, и я тут же промок до нитки. На другом берегу виднелся длинный холм, за ним маячили деревья. Лишь карабкаясь вверх по склону, Уна перешла с бега на быстрый шаг; от натуги она резко кивала головой, уши так и хлопали по ветру. Я вдруг почувствовал, что ехать стало легче. Не отпуская рук, я встал на коленки и развернулся посмотреть, что делается позади нас, над лесными кронами, – там, где синел океан.

И тут-то я понял, что так напугало слониху и почему она умчалась прочь, не помня себя. Понял – и сам задрожал от страха. По шее и по спине покатились капли холодного пота. Море вздымалось к самым небесам зелёной стеной. И эта стена надвигалась на пляж, на гостиницу, на купающихся людей, среди которых была мама. Люди как безумные убегали от моря. Их криков я не слышал – пляж остался слишком далеко. Но их испуганные голоса так и звенели в моей голове. Море подхватывало лодки, точно игрушки, и проглатывало их без следа. Гигантская волна не согнулась, не обрушилась на берег у кромки прибоя, как это делают обычные волны. Она всё надвигалась и надвигалась, такая стремительная, такая огромная, что казалась ненастоящей. Какая-то виртуальная, невероятная волна. Пляж скрылся под водой, вода уже залила первый этаж гостиницы. Море крутило и мотало предметы и их обломки: автомобили, деревья, телеграфные столбы. Срывало крыши с домов, как бумажные шапки. И людей волна тоже утаскивала, а они пытались удержаться, хватаясь за что попало. Сейчас эта волна нахлынет на джунгли и подступит прямо к нашему холму. Нужно забраться повыше. Только так я спасусь.