– Не удивительно, – пожал я плечами. – У тебя же там почти нет мышц. Связки и суставы не готовы принять тяжесть тела. Потихоньку тренируй их, и через пару месяцев будешь ходить.

– Дядя Миша! – выдохнула она. – Так это правда? То, что ты маг и волшебник?

– Пока только учусь, – ответил я фразой из старого фильма. – Ты первая из больных ДЦП, кого попытался исцелить. Вроде, получилось.

– Получилось! Получилось! – горячо заверила она. – Я это чувствую. Господи! Надо же маме сказать!

– Скажем, – сказал я, присев рядом. – Знаешь, давай сделаем так…

Выслушав план, Маша довольно улыбнулась.

– Сможешь? – спросил я.

– Запросто! – заверила она. – Ох, что будет! – Маша довольно потерла руки.

Я встал и отправился на кухню. Женщины при моем появлении замолчали – видно, секретничали.

– Заскучали без меня? – спросил я преувеличенно бодро. – О, смотрю: рюмки пустые.

– Тебя ждали, – хмыкнула жена. – Где был так долго?

– С невестой заболтался, – ответил я, плюхнувшись на табурет. – Объяснял Маше прелести жизни в гареме.

– Тьфу на тебя! – притворно плюнула Галя.

Я захохотал и, взяв бутылку, наполнил рюмки.

– Мне много не надо! – заволновалась Тамара. – Нам еще с Машей гулять. Упаду и ее утяну.

– Не упадешь, – заверил я и опрокинул рюмку в рот, на этот раз ощутив крепость и хлебный вкус напитка. Крякнул и закусил ломтиком сала.

– Нас подождать не мог? – укорила жена. – Тост бы сказал или хотя бы чокнулся.

– С ней чокнешься, – я указал на дверь. Женщины синхронно повернули головы.

Заходя на кухню, я оставил дверь открытой. И вот сейчас к ней приближалась Маша. Неуверенно ступая по линолеуму, опираясь рукой о стену прихожей, косолапя, как медведь, но она шла. Сама! У Томы с Галей отвисли челюсти. Маша тем временем переступила через порог, чуть качнувшись, подошла к столу, оперлась на него рукой, и, подвинув к себе табурет, села.

– Что это вы делаете, а? – задала вопрос из фильма. – Пьете? – добавила, не дождавшись ответа. – Что? – цапнув рюмку с самогонкой, Маша поднесла ее к носу. – Фу, гадость!

Она поставила рюмку обратно.

– Поешь, Маша! – предложил я, поскольку дамы продолжали пребывать в ступоре.

Маша взяла вилку Томы, наколола ломтик сала и забросила его в рот. Прожевав, хмыкнула и подцепила второй.

– Машенька… – прошептала, наконец, отмершая Тамара. – Ты это… Как?

– Дядя Миша исцелил, – ответила Маша, закончив жевать, для убедительности ткнув в меня пальцем. – Сказал, что он великий маг и волшебник. Положил мне руку на затылок и держал так, пока не излечил. Холодно было! – пожаловалась. – Словно лед приложили. А потом говорит: «Встань и иди!» Я и встала… Знаешь что, дядя Миша? Я подумала и решила: выйду за тебя замуж!

Она подмигнула, поднялась и заковыляла прочь. Ну, Маша, ну, артистка! А ведь может теперь стать. С такой внешностью и способностями приемную комиссию порвет. Проводив девушку взглядами, женщины уставились на меня. Я в ответ только руками развел – дескать, сами видели.

– Миша?! – нахмурилась Галя.

– Сегодня утром меня молнией шандарахнуло, – начал я, поняв, что не отвертеться. – Не в самого, конечно, иначе бы в головешку превратился, но сознание потерял. Очнулся, пошел в деревню, а там тетя Оля на койке стонет. Гипертонический криз. Я положил ей руку на лоб, и ее отпустило. Тебе сегодня спину излечил – помнишь, как пластом лежала? Ты еще удивлялась, что мазь помогла. Не мазь это. У тебя корешок нерва позвонки зажали, я это видел. Раздвинул и снял воспаление. Не спрашивай, как получилось, сам толком не понимаю. Решил проверить пробудившийся дар на Маше. Результат сами видели.