Небеса загрохотали так, что падали горы, переворачивались холмы, обнажая кровавые, зияющие глубины, реки текли вспять. Неожиданно с небес на лик Земли обрушился ливень с градом, гигантскими ползучими змеями такой величины, что ими за считаные секунды стали заполняться все ущелья, овраги, речные долины…

Шахри-Зада ослепла, оглохла от вспышек молний и грохота небес. У нее из носа, ушей пошла кровь. Голова затуманилась, закружилась… Шахри-Зада стала падать, падать… в оползень, образовавшийся под ногами…

Шахри-Зада очнулась, приоткрыла глаза. Странно. Она находилась в священной пещере Дюрк, у Родового огня. Но как попала она в пещеру Дюрк? В руках раскрытой держала одну из священных книг. Заглянула в первую попавшую на глаза строку: «…И потемнели небеса, на месте Солнца стала Луна. На Земле появилась необычная женщина. Земля покрылась мраком…»

Шахри-Зада оцепенела: «Что это? Знамение?» Из ее рук выскользнула книга.

До ее ушей донесся отдаленный гром. Он повторился еще и еще. Кажется, назревает гроза. Она не помнила, что до этого было: «Не наваждение ли это? Может, представление Небес перед моим восхождением на Олимп?» Пошел ливень. От ударов молний и грохота небес затряслась пещера. От очага отрывались языки пламени. Они неслись по пещере, образуя лики богов и демонов. Шахри-Зада грохнулась на пол.

Ее ноздри улавливали запахи чужого человека. «Горбун? Ведь он во время проведения таинственного обряда под священным дубом, направленного против него, мог меня убить!»

Огляделась. В пещере, кроме нее, никаких следов человека. «Показалось? Не может быть!» – ее глаза заглядывали во все места, где мог затаиться Горбун.

Гроза усиливалась, сотрясая небеса громами, ударами молний.

– Пойду посмотрю, как там священный дуб! – громко, чтобы успокоиться, если кто затаился в пещере, заговорила главная жрица. – Мне показалось, он, как металл, расплавился от ударов молний.

Вышла. Дуб стоит на месте. Живой, могучий. И не видно никакой грозы. Кругом все горит, плавится от солнца.

– Никаких следов грозы! Мистика? Значит, это было наваждение? – Все еще не верилось. – Тогда с психикой у меня не все в норме. Нет, скоро, с моим восхождением, как видела, все и случится. Я увидела начало своего возрождения. Тогда все разрушится. Я увидела еще конструкцию нового мироздания, к которому причастна моя рука.

Вернулась в пещеру. Села у Родового огня. Вздрогнула. Глядит – у проема, входа в пещеру сидит и ехидно улыбается Горбун.

Солнце сбоку падало на его лицо, показывая его во всей уродливой красе. Это был не человек, а какое-то чудище, состоящее из яйцевидной головы, горба, грудной клетки. С его плеч на пол свисало какое-то бесцветное одеяние без рукавов. Грудь его была приоткрыта. Под ней, пучась мочевым пузырем, на коротких ногах дрожал огромный живот. На ступеньке болтались, как лапы аллигатора, чешуйчатые кривые трехпалые ноги с заостренными ногтями. К себе приковал он взгляд Шахри-Зады. Она обратила внимание на его топорное лицо с чешуйчатой кожей, огромным крючковатым носом, из объемистых ноздрей которого метелочками торчат рыжие волоски. Нос огромным крючком свисает на кончик детского подбородка, разделяя пополам широченный рот до ушей. Рот с раздутыми, выпяченными губами, которые шлепали в ухмылке, разбрасывал пузыри слюны. На тонкой, невероятно длинной утиной шее, обросшей рыжей щетиной, еле держалась огромная голова с рыжими, до неприятности жидковатыми волосами, местами покрытая проплешинами. Чтобы эта яйцевидная голова не спадала с шеи, он держал ее одной очень длинной рукой одинаковой толщины от плеча до кисти. Рука заканчивалась огромной кистью с длинными сильными крючковатыми пальцами и треугольными когтями на них. Они своей величиной равнялись величине когтей полосатой кошки, что живет в степи. По бокам головы свисали уши огромной величины, которые кончиками доходили до широченных плеч. Самым невероятно большим был горб, растущий на спине. Горбуна из ряда обычных людей можно было выделять четырьмя выразительными элементами несуразного тела: носом, горбом, головой и необычным пузом.