А вот и кавалерия подоспела. Только мне очень интересно, почему по мою тушку прибыли не ОБР какой-либо академии, а явно правительственные агенты. Неужели моё показательное выступление уже добралось до высоких чинов?

Из машин не спеша стали выходить серьёзного вида люди, все как один в строгих чёрных костюмах. Они дождались, пока из первой по счёту машины вылез сморщенный, словно изюм, довольно высокий старик. Он принял из рук одного из своих помощников искусно вырезанную деревянную трость с металлической рукоятью и обитым резиной наконечником. И не спеша, опираясь на эту самую трость, двинулся в нашу сторону. Только после этого процессия в чёрных костюмах двинулась следом за стариком.

– Всё, писец! Приплыли! Его ещё нам не хватало!– начал бормотать себе под нос Ворон, тоже заметив направляющихся к нам гостей.

Он встал впереди меня, закрывая собой от приближающихся людей. Его тело покрылось кошмарной бронёй, что вызвало даже у меня возглас удивления. Да кто же эти люди? Воронцов явно считает их опасными для меня.

Тем временем процессия достигла первых зевак, которые теперь не сводили глаз с боевой формы Воронцова. Стоило людям заметить, что сзади к ним подошли новые действующие лица, как по толпе покатились всё новые и новые возгласы удивления. Казалось, что сейчас их было намного больше, чем когда я собственноручно казнил Кудашева.

Старик по-прежнему продолжал неторопливо идти вперёд, опираясь на свою трость. Стоило ему достигнуть толпы зевак, как активизировалось его окружение. Они тут же забегали, убирая с дороги старика всех, кто мог ему помешать. Просто хватали и относили их в стороны, если этого было недостаточно, они не гнушались воспользоваться силой. Судя по потокам энергии исходящим от них, чёрные костюмы были очень сильны. Последним штрихом в их появлении стала патрульная машина, которую подхватил порыв ветра, он аккуратно поднял машину на несколько метров вверх, а потом переместил и опустил на землю в свободном месте.

– Так значит, князь Лопухин? – обратился ко мне старик, глядя сквозь Кровавого Ворона, словно того даже не существовало.

Расстояние между нами стремительно сокращалось. И вот старик остановился перед Воронцовым, облачённым в свою броню. Он не произнёс ни слова, а просто махнул рукой, словно отгоняя назойливого комара и моего телохранителя снесло в сторону, откидывая его метров на десять.

Гомон толпы становился всё громче. Чёрные костюмы выставили своё собственное оцепление, становясь перед полицейскими. Они начали направлять энергию стоявшему практически в самом центре их построения седовласому мужичку, который в свою очередь довольно быстро отгораживал импровизированное полицейское оцепление прозрачной плёнкой, очень похожей на плёнку щита, который создавал один из бойцов Воронцова в тот день, когда мы устроили засаду на наёмников Лавра.

– Я не люблю повторяться, молодой человек! – проговорил старик, всматриваясь в моё лицо, словно пытаясь вспомнить, где мог меня видеть раньше.

– А я не люблю, когда подобным образом поступают с моими людьми, – ответил я, показывая на уже давно поднявшегося на ноги Ворона.

Сейчас он стоял на том же месте, куда приземлился после того, как его отшвырнул старик и не шевелился. Лишь едва согнутые в коленях ноги, говорили о том, что он готов броситься в бой в любую секунду. Не знай я Воронцова, то мог бы предположить, что он до усрачки боится этого старика. Да кто он такой, мать его?!

– Съёмка окончена, да и представление тоже. Прошу вас расходиться господа. Дальше дело берёт на себя тайная канцелярия его императорского величества Алексея Второго,– проигнорировав мои слова, обратился старик ко всем собравшимся, но при этом он не сводил взгляда с меня.