– И какой процент выживания… детей? – с трудом выговорила я.

– У нас принято многоженство, – просто ответили мне.

Значит, в обществе девочек больше, чем мальчиков, соответственно, многие мальчики погибают в детстве… «Не выживают», если использовать терминологию сахира.

– Я искренне надеюсь, что эта… традиция утратит свое значение со вступлением Рейтана в Галактический союз, – неожиданно произнес сахир. Повел плечом, разминая затекшие мышцы, и добавил: – Возможно, поэтому и не женился до сих пор. Из девяти братьев двоих смерть обняла на моих глазах, один погиб, закрыв меня собой, еще двое отравились грибами… которые были похожи на Ка-ю, но не являлись ими.

Он вдруг замолчал, затем сипло произнес:

– Прости, вино делает меня болтливым. Продолжаем.

И он вновь включил видео с песенкой. Жуткой песенкой. Но ничто не позволяет выучить иной язык с той скоростью, как детские песни, сказки, стихи, считалочки. Учишься воспринимать язык на уровне носителя, начинаешь понимать больше, изучая язык, как ребенок.

А еще начинаешь понимать, почему этот сахир уделяет тебе столько времени и внимания…

– Кстати, ты заметила, кто использовал те обороты речи, которым частично обучили тебя? – вдруг спросил он.

Неуверенно мотнула головой, но память мгновенно выдала образ – мужчины с синхронными движениями, затянутые в черные мундиры.

– Танарг? – тихо спросила я.

– Да, – мрачно подтвердил сахир.

И я, вдруг решившись, наконец спросила:

– А как тебя зовут?

Внимательный взгляд темно-синих, ярких даже в полумраке глаз, и очень спокойное, угрожающе спокойное:

– Тебе лучше не знать.

– Ну, что-то в этом духе я и предполагала, – искренне ответила ему и вернулась к просмотру видео, чувствуя на себе взгляд энирейца.

К утру я вымоталась настолько, что несколько раз вылезала из ванной, просто чтобы проснуться от холода – меня вырубало на ходу.

– Иди спать, – приказал находящийся все еще со мной сахир и отключил подогрев воды в ванне.

Это было хорошей идеей, только холодно было очень.

– В твоей спальне сделаю потеплее, – поднявшись и протянув мне полотенце, произнес мужчина.

– А… в остальном номере?

– Холоднее на порядок.

Да куда уж холоднее? Но говорить ничего не стала. Завернувшись в полотенце, пожелала ему хороших предрассветных часов и ушла в гостевую спальню. Пока дошла, продрогла насквозь, так что еще у себя под душем горячим постояла, потом, толком не вытираясь, в полотенце залезла под одеяло, игнорируя оставленную для меня ночную рубашку, и вырубилась, едва голова коснулась подушки.

Уже во сне отметила, что потеплело и кончик носа больше не мерзнет.

Спала долго и неожиданно крепко. Настолько, что проснулась от зазвеневшего сейра, и, резко поднявшись, обнаружила… что я в ночнушке. Когда и как ее на меня надели, я понятия не имела.

Но порыв злости был сметен появившимся сообщением от Гилбена: «Милая, ты где?!»

Милая, значит…

«У любовника», – ответила я.

Ответ начал писаться мгновенно, стирался и писался снова и снова стирался… Видимо, кто-то был в ярости.

«С начальством согласовано», – продолжила я.

Писаться что-либо перестало.

«Продолжайте подготовку к миссии», – добавила я и вырубила связь с Гилбеном.

Почти сразу пришло сообщение от шефа:

«Наш герой-любовник крушит все в своем кабинете».

«Он меня так подставил!» – написала я.

Полиглот ответил:

«Я предполагал что-то подобное. Надеюсь, Багор подкинул нужного сахира».

И я поняла, кому обязана знакомством.

«Нужного», – успокоила шефа.

«Рад. Учись», – ответил он.

И отключился.

Дверь открылась практически сразу. Вошедший эниреец молча продемонстрировал мне свой сейр, на котором отчетливо были видны все мои исходящие и входящие.