– Охраны не надо, – сказал Андрей, – достаточно будет права на время расследования носить оружие, холодное и огнестрельное.

Генерал ответил кивком.

– Второе обстоятельство более важное, – продолжил Огневский. – Как вы сами сказали, я русский человек и российский гражданин. Это расследование, как я понял, будет напрямую касаться моей страны. И если вдруг будут затронуты ее интересы, я ни при каких условиях не стану действовать против России.

– Единственно возможная позиция для благородного человека, – сказал на это Прачарн. – Но тут я, пожалуй, могу вас успокоить. Мы сделали запрос вашему правительству, на самом высоком уровне, и нас заверили, что к этому делу власти России не имеют никакого отношения. Да, это дипломатия, и слова в ней не всегда стоит принимать на веру, но в нынешних условиях мы готовы рискнуть. Если вы пообещаете при любом исходе приложить все усилия, чтобы не повредить Таиланду.

На этот раз Огневский ответил молчаливым кивком.

– Нонг Мэу, гафэ дай май на, – сказал генерал, снова тяжело вздохнув.

Мэу стала разливать всем троим кофе.

– Мы с Мэу не спали двое суток, занимаясь этим проклятым делом… Так что я могу слегка запинаться в рассказе, прошу извинить.

Он взял чашку и сделал короткий глоток.

– Ладно, к делу. Скажите, господин Огневский, вы знакомы с нынешней политической ситуацией в Таиланде?

– Не особенно, – признался Андрей. – Если честно, и не хочется. Я во многом потому и уехал за границу, что устал от политики в собственной стране…

Генерал никак не прокомментировал это заявление.

– Все, что я знаю, – продолжил Огневский, – это что политическая жизнь в Таиланде довольно… бурная.

Генерал криво улыбнулся:

– «Бурная» – это мягко сказано. Последние пятнадцать лет она скорее представляет собой откровенный хаос. Боюсь, что если бы не абсолютный авторитет монархии, да еще объединяющая всех религия, мы давно оказались бы на грани анархии.

Огневский хотел было сказать, что определенная доля хаоса – совсем неплохо, но посмотрев в усталое лицо генерала, решил, что тот апологии анархизма не оценит.

– Я не буду утруждать вас подробностями, – продолжил Прачарн. – Если коротко, то четыре года назад произошел последний «переворот» в правительстве. Армия вынудила премьер-министра уйти в отставку и покинуть страну, под страхом вооруженного восстания. Он уводил страну в слишком сильный «левый» крен, и многие считали его опасным для всей нашей государственности. Новый премьер, господин Интхано́н, и его кабинет тоже далеко не идеальны, но при них у нас есть шанс на продолжительный период без потрясений, который сейчас очень нужен Таиланду. Этот человек – представитель консерваторов, они себя называют «желтыми» в честь гербового цвета королевского дома. Но Интханон даже с левыми, «красными тайцами», почти сумел договориться. Поэтому существует негласный консенсус между влиятельными людьми в высшем обществе, армии и бизнесе: сейчас главное – «не раскачивать лодку». Увы, но в последние несколько дней лодку кто-то очень серьезно качнул…

Огневский внимательно слушал.

– Два дня назад молодая дочь премьера, Рачавади́ Интханон, исчезла. Она не отвечает на сообщения, не появилась ни дома, ни у друзей, ее телефон выключен, а банковские карты нигде за два дня не использовались.

– Это серьезно… – проговорил Андрей.

Генерал кивнул.

– Более чем. Мало того что это превратится в серьезный скандал, как только попадет в прессу. Самое главное – возможные последствия. Мы боимся, что это политический терроризм и в ближайшее время на премьер-министра может начаться давление со стороны похитителей его дочери.