Тут Икс рыгнул, тем самым более или менее вернув меня к повседневности.

– Боги Асгарда! – пожаловалась Мэллори. – Ну и вонь!

– Прощения просим, – проворчал Икс.

– А тебя правда зовут Икс? – осведомился я.

– Нет. Меня зовут… – Полутролль произнёс какое-то слово, начинающееся с «кс» и длившееся полминуты.

Хафборн вытер руки о кожаную лоскутную рубаху:

– Понял, да? Выговорить это никто не в состоянии. Поэтому мы зовём его Икс.

– Икс, – согласился Икс.

– Тоже приобретение Самиры аль Аббас, – сообщил Ти Джей. – Икс как-то набрёл на собачий бой… ну, из этих, незаконных. Где, говоришь, в Чикаго?

– В Чи-ка-ка, – подтвердил Икс.

– Он увидел, что там творится, и взбесился. И давай всё крушить, мутузить игроков и освобождать собак.

– Собакам надо за себя драться, – изрёк Икс. – Не за алчных людишек. Собак нельзя в клетках держать.

Спорить с таким амбалом мне не хотелось, но в то же время не скажу, что мысль о диких псах, дерущихся за себя, приводит в восторг. Этак и до волков недалеко. Которых мне ещё, на минуточку, провозвещать.

– Как бы то ни было, – продолжил Ти Джей. – Драка переросла в настоящую битву: Икс против шайки гангстеров с автоматами. Они его убили, но Икс уложил немало поганцев и освободил множество собак. И когда это было… с месяц назад?

Икс покряхтел в ответ, не переставая высасывать креветку.

Ти Джей развёл руками:

– Самира сочла его достойным и принесла сюда. И ей тут крепко влетело.

– Мягко говоря, – фыркнула Мэллори. – Тролль в Вальгалле! Казалось бы, какие пустяки!

– Полутролль, – поправил Икс. – И это моя лучшая половина, Мэллори Кин.

– Икс, она это не со зла, – утешил его Ти Джей. – Просто предрассудки очень устойчивы. Когда я попал сюда в тысяча восемьсот шестьдесят третьем, меня тоже не сказать, чтобы приняли с распростёртыми объятиями.

Мэллори закатила глаза:

– Ну, ты-то их сразил своим обаянием. Нет, правда, девятнадцатому этажу вечно кости перемывают. И это всё из-за вас. А теперь ещё и Магнус.

Хафборн наклонился ко мне:

– Не обращай на неё внимания. Так-то она милашка. Если забыть, какая стерва, конечно.

– Заткнись, Хафборн.

Здоровяк хмыкнул:

– Она такая злая оттого, что пыталась обезвредить бомбу в машине собственным лицом.

Уши у Мэллори заполыхали, как рябина:

– И что ты… я вовсе… РРРР!

– Магнус, по поводу вчерашнего ты не переживай, – продолжал Хафборн. – Лет двадцать-тридцать – и народ всё позабудет. Поверь мне, я уже всякого насмотрелся. Я погиб во время вторжения викингов в Восточную Англию, пал под стягом Ивара Бескостного. Двадцать стрел я встретил грудью, защищая моего повелителя![38]

– О, – только и вымолвил я.

Хафборн непринуждённо пожал плечами:

– И выходит, я тут… дай посчитаю… двенадцать веков.

Я вытаращил на него глаза. Да, у Хафборна борода и гора мускулов, но всё равно на вид ему дашь максимум восемнадцать.

– А как тебе удалось столько здесь прожить и не свихнуться? И почему тебя зовут Хафборн?[39]

Хафборн помрачнел:

– Сначала второй вопрос… Когда я родился, я был такой большой, сильный и безобразный, что мама сказала, будто я лишь наполовину рождён, а наполовину высечен из камня. Вот так и приклеилось.

– Ты и сейчас безобразный, – проворчала Мэллори.

– А что до того, как не свихнуться… Это не у всех получается, Магнус. Жить в ожидании Рагнарёка нелегко. Главное – всё время чем-то заниматься. Здесь предусмотрена куча всяких дел. Вот я, например, освоил больше десятка языков, включая английский. Ещё я защитил диссертацию по германской литературе и научился вязать.

Ти Джей кивнул:

– Вот для этого я и позвал тебя завтракать с нами, Магнус.