От размышлений его отвлек скейвен.

– Вот я иду и думаю, – спросил он. – Ты за девушку заступился и старушке помог с дровами. Что, это так обязательно Древнейшие делают?

– Редко, – честно ответил Сергей.

– Слава Рогатой Крысе, иначе нам не выжить! – сказал Шарскун и тут же опять спросил: – Тогда почему?

– Не знаю, – снова честно ответил молодой человек. – Вариант возрождаться через пять минут после смерти очень расслабляет.

– Так не все возрождаются, – открыл ему глаза крыс. – Только герои.

– Вот что означали слова Наолы по поводу волков-героев, – понял Сергей и уточнил: – Ты-то хоть герой?

– Я еще ни разу не умирал, – грустно признался Шарскун, – но очень боюсь, что нет.

– А я? – еще больше заинтересовался Второй.

– Тоже непонятно, как у вас там, у Древнейших, – ответил скейвен. – Думаю, должен.

– Это не самое смешное, что я услышал за последнее время, – озадачился Сергей. – Будем тогда осторожнее.

– Слава Рогатой Крысе! – поддержал его порыв крыс.

– Она правда Рогатая? – ехидно спросил Второй.

– Не кощунствуй, – строго осек его Шарскун. – Это не она, это он.

– Я серьезно.

– Не знаю, я не богослов, Рогатая и Рогатая. В общем, слава ему!

Впереди показался овальный вход в перекрестный тоннель.

– Смотри, – провел по стене лапой скейвен, очищая от плесени нацарапанные на камне каракули, – моя язык. Мы под Миддейхеймом – городом Белого волка.

– Это хорошо или плохо? – не понял Сергей.

– Это никак, – ответил его спутник. – Хотя вокруг много варп-камня, а значит, есть железные вагоны для переправки его в Скейвенблант, столицу Скейвенов, и Эшинблант – мой родной город. Там дядя Сникч. Старый уже дядя Сникч, а его сын Шроч не любит ходить, он любит изобретать. Его посылали в столицу учиться. Умный скейвен, но не сильный.

– Так ты не в столице живешь?

– Нет, там, во-первых, дорого, во-вторых, там правит другой клан.

Путешественники продолжили свое движение дальше, пока под ногами не начала скрипеть галька.

– Смотри-ка – галька, – поднял с земли круглый камень Второй. – Где-то рядом море?

– Да, – кивнул Шарскун, – Море Костей. Недалеко. Три перехода, если вагоны не найдем.

– Тьфу ты! – сплюнул Сергей, – что за названия? «Гиблый лес». «Мертвые земли». «Море Костей». Кто это придумал?

– Древние, – безучастно ответил крыс, вглядываясь в тусклое зеленое мерцание, исходящее от сводов тоннеля. – Варп. Где-то рядом шахта.

Он достал из-за пазухи пузырек с какой-то жидкостью и протянул спутнику:

– Пей. Варп-камень вреден для людей. Действия хватит на два или четыре месяца.

Второй с отвращением понюхал содержимое пузырька и вернул его крысу:

– Не буду. Рыбьим жиром пахнет.

– Надо, – настойчиво ткнул в него сосудом скейвен. – Варп вызывает быструю мутацию. Пить не будешь – рога вырасти могут.

– Тогда канонизируете?! – морщась, влил себе в рот содержимое пузырька Сергей.

– Не кощунствуй, – опять осек его Шарскун и вздохнул: – У людей так мало святого!

– Не сердись, – извинился его неразумный друг и показал на что-то блеснувшее впереди: – Я заметил огонь.

Скейвен замер и прислушался.

– Идут.

– Кто?

– Не знаю, но идут быстро.

– Спрячемся?

– Не надо, я слышу речь инжи.

– Новая порода?

– Люди. Только хорошие. Они наш клан учили выживать. Давно.

Действительно, вскоре Второй увидел шествующую по тоннелю колонну людей в длинных плащах и посохами в руках. Их вел седовласый старец.

Когда они поравнялись с путешественниками, старец взмахом руки остановил процессию и вопросительно обратился к Шарскуну:

– Ани шарми тель уш уш лами?

– Нух лами, нима лами, датс лами, – почтительно склонившись перед стариком, ответил тот.