- Дори, а у него только крылья или тело, похожее на кошачье тоже есть?

- Большие-большие крылья. Они освещают всю мою комнату, и мама иногда заходит, чтобы выключить свет, но свет у меня не горит, а Персей прячется. Он просил никому не рассказывать о нём. Я даже учителю не сказал.

- А маме с папой ты сказал?

- Нет, Персей научил меня прятать мысли от папы.

Охренеть.

- Пойдём, малыш, домой. Нужно поговорить с твоими родителями.

Перемещаю племянника в дом, предварительно убедившись, что взрослые увеселения пришли к логическому завершению. Чувствую, что теперь в этих стенах два удовлетворённых тела и две осчастливленные души. Слегка подташнивает от их радости, а ещё бесит, что они пропустили такой важный эпизод в жизни собственного ребёнка.

Хотелось с порога сказать что-то вроде: «Вы охренели или как?», но пришлось подбирать слова: я ведь стараюсь воспитать своего племянника порядочным человеком.

- Вы в курсе, что к вашему сыну уже питомец пришёл? – говорю без предисловий, подобрав слова помягче, но с суровой интонацией. Я сейчас как прародитель, буду тыкать их носом в ошибки.

- Что? – Энди смотрит с недоверием, хмурится, сейчас он похож на нашего отца, даже зрачок периодически темнеет.

- Дори, это правда? – Эсма подошла к ребёнку, присела рядом.

- Персей сказал, что никому нельзя рассказывать.

- О, малыш, - Эсма обнимает Дори с такой нежностью, что я сам расплываюсь. Чёртовы мысли бегут впереди моих желаний, я не могу их контролировать. Вижу, брат нахмурено читает в моей голове: мне хотелось бы, чтобы это была моя жена и мой сын. На лице Энди двигаются скулы, но он старается сконцентрироваться на сыне. Видимо, только сейчас понял, что не слышит его мысли.

- Дори, с папой нужно делиться всем, ты помнишь, мы с тобой об этом говорили? – Энди слишком мягок. Я ему всё намекаю, что нужно быть твёрже, а он отмахивается, не хочет быть похожим на нашего отца.

- От папы не нужно прятать мысли, милый, - Эсма говорит ласково, будто это уже не та дерзкая девчонка, с которой я познакомился несколько лет назад, и не та истеричка, которая тут недавно огнём метала.

- Персей сказал, никому нельзя рассказывать, что он ко мне приходит.

- Но с семьёй нужно делиться всем, правда, Дори? Ты ведь доверяешь нам с папой? У тебя не должно быть от нас секретов. Покажешь нам свою птицу?

- Позови его, Дориан. Ты уже знаешь, как это сделать?

Картина умилительная, наблюдаю за ними и не спешу уходить. Всё равно дома делать нечего, даже поговорить не с кем. А тут семейная идиллия. Впитывая их эмоции, я забываю, что это не моя жена и не мой ребёнок. Приходится отдёргивать себя, чтобы не погрузиться в эту фантазию слишком сильно.

- Пойдём, Дори, в твою комнату, - Энди увёл младшего, и на несколько секунд в гостиной стало тихо. Эсма неловко перешагивает с ноги на ногу, старается не смотреть мне в лицо. Порывается уйти за мужем, но не хочет оставить меня одного. Так и разрывается в своих желаниях, а я без стеснения её рассматриваю. Такая взлохмаченная, как и час назад, когда я застукал их на горячем.

Интересно, она так перешагивает, потому что между ног саднит от трёх членов или ей неловко быть со мной наедине? Жаль, что она не читает мои мысли, я бы хотел увидеть её реакцию на это, хотя бы в глазах. Кажется, я ухмыляюсь сейчас, как дурак, ещё раз оцениваю её хрупкую фигурку и давлю в себе зачатки желания повалить её на этот диван.

- Эсма, - с другой комнаты послышался голос Энди, и в тот же момент она исчезла с моих глаз. Он и оттуда узнал, что у меня на уме, быстренько переместил жену к себе поближе. Гостеприимные у меня родственники. Оставили одного, пошли заниматься своими делами. Если бы хоть трахались там за стенкой, а так ведь нет, на такие пиршества меня не приглашают.