На мои губы наползла непрошеная улыбка. Хотели выставить меня разряженной курицей? А не вышло!

– Добрый вечер! Надеюсь, я не опоздала, – пропела я, уверенно вплывая в просторное помещение. Огромные окна, полузакрытые тяжёлыми шторами, выходили в ночной сад, загадочно подсвеченный редкими, низко висящими фонарями. Округлый стол для уютной семейной трапезы вполне мог бы вместить человек двадцать, но сидели за ним только трое. Пока что. Мистер Хармс запаздывал, отметила я с облегчением. Не хотелось бы сесть за стол позже хозяина дома. Как бы он не счёл это демонстрацией неприязни или чем-то вроде.

Неприязнь я к нему испытывала, еще какую. А вот демонстрировать ее не собиралась. Нет, мне сейчас нужно быть тише воды ниже травы, со всем соглашаться – в разумных пределах – и не отсвечивать, чтобы президент уверился в том, что я ему союзник, а не враг, и расслабился. А там можно будет и удар наносить.

Знать бы еще какой.

Третий участник трапезы поднялся при моем появлении со стула и отодвинул соседний, предлагая мне присоединиться. Высок, темноволос, чуть худоват и бледноват, но не до болезненности, – скорее, то, что принято называть аристократичностью. Породистый, как и обещал мистер Хармс.

– Вы, как я полагаю, мисс Шерман? – приятным баритоном осведомился он, дождавшись, чтобы я устроилась на стуле, и усаживаясь рядом. – Я Алекс Чемберс, личный помощник мистера Хармса.

– Наслышана, – хлопнула я глазками и мило улыбнулась. Отторжения и гадливости неожиданный жених не вызывал, что уже хорошо. Не то чтобы я собиралась за него выходить на самом деле, но изображать покорность и влюбленность в человека, который глубоко противен, мне не по силам. Актриса из меня никакая. А в этого – ничего, справлюсь. – Очень приятно познакомиться.

– Что вы, мне куда приятнее! – возразил он, но нашу милую беседу пришлось прервать на самом интересном месте. Появился хозяин дома. Мы обменялись пожеланиями приятного аппетита, лакеи шустро разнесли блюда, уже подготовленные, с изысканно выложенными и украшенными порциями салата, и какое-то время за столом не было слышно практически ничего, кроме редких просьб передать соль или же деликатного позвякивания приборов.

Мистер Хармс ел быстро, деловито, как будто пища была энбрикетом, который нужно срочно заправить в топку для того, чтобы организм функционировал дальше. Вряд ли он распробовал всю гамму вкусов, несмотря на то что повар расстарался от души. Невзирая на обстоятельства, я искренне насладилась ужином. Когда же после десерта мистер Чемберс предложил мне прогуляться в саду, с радостью согласилась.

Помощник выглядел довольно молодым, вряд ли сильно старше меня, и я рассчитывала вытянуть из него информацию до того, как мне придется принести клятву. Судя по неодобрительным и даже враждебным взглядам со стороны прекрасной половины обитателей этого дома, кое-кто намеревался завладеть вниманием мистера Чемберса и теперь счел меня за соперницу. Знала бы этот «кое-кто», что тот мне сто лет не сдался, и на все воля ее же батюшки… но объяснить ей я ничего не смогу, к сожалению.

«Она же не в курсе наших особенностей», – как деликатно сформулировал мистер Хармс.

Вечер был прохладен и свеж и щедро пах ранней магнолией. Густой плющ, оплетавший забор, надёжно скрывал дорожки от посторонних взглядов с улицы, так что можно прогуливаться спокойно, не опасаясь, что нас заснимут задержавшиеся репортеры.

Собственно, ничего такого эдакого мы и не делали. Просто неспешно шли по утоптанному гравию, уютно шуршавшему под ногами, и молчали каждый о своем.