– Берем, пока не пришел в себя! – бросил он.

Сергей схватил свой автомат, выскочил из салона. Палыч скользнул взглядом по так и оставшемуся лежать на сиденье бронежилету. Поспешил одеть бронежилет сам, снял автомат с предохранителя и последовал за Сергеем. Сержант впопыхах обогнул уазик, мелким гусиным шагом двинулся к автомобилю и спрятался у стены за правой задней дверцей. Майор нащупал в кабине микрофон громкоговорителя.

– Водитель, покидаем машину. Руки держим за головой, резких движений не делаем…

Дуло автомата остановилось на передней дверце, водительской.

Сергей облокотился плечом о «Волгу» и ожидал распоряжение майора паковать нарушителя. Однако Палыч замер. Он ощутил легкий ветерок, подувший со стороны разбитого автомобиля. Ноздри уловили запах паров бензина и гари сгоревшей проводки, но здесь ощущался и ещё один запах, резкий и… какой-то неправильный.

Вонь…

Сладко и в то же время кисло, приторно. Так может пахнуть пюре из сгнивших тропических фруктов, залитое топленным молоком с истекшим сроком годности. Вонь усиливалась, вскоре запершило в горле, сдавило легкие. Источник зловония располагался за светло-серыми дверьми «Волги». Сержант тоже почувствовал вонь, даже спустил рукав и прикрыл нос. Похоже, вонь у автомобиля оказалась особенно сильна.

Пора заканчивать с этим. У каждой истории, хорошая она или откровенный отстой, свой конец. Так и в этой истории следовало поставить точку. Майор снова поднёс к губам микрофон, но несказанные слова встали поперек горла. Сергей вдруг зажмурился, как будто в глаза ему попало мыло, выронил автомат, склонился к земле и протяжно закашлялся.

Микрофон мегафона ударился о кузов УАЗика и майор бросился к «Волге». Вскинул автомат и выпустил по «Волги» короткую очередь. Вдребезги стёкла, на асфальт упали гильзы, одна из которых не спеша покатилась по асфальту и ударилась о вывернутое на бок колесо.

– Из машины, – проорал майор.

От водителя светло-бежевой «Волги» Палыча отделял оконный проем в дверце автомобиля, из резиновой прокладки торчали острые осколки битого стекла. Боковым зрением Палыч видел Сергея. Сержант задыхался. Руки его уперлись в асфальт, он сипел, пытаясь прокашляться. Вновь подул легкий ветерок, и теперь ноздри уловили только едкий запах дыма и бензина. Вонь, сжимающая легкие, вдруг исчезла также внезапно, как и появилась.

Майор осторожно заглянул в салон. За дверцей повисла тишина. Он нащупал вспотевшими ладонями ручку двери, дернул на себя.

– Не двигаться! – он хотел добавить, что выстрелит, но замолчал и опустил автомат.

***

…Саша несколько раз моргнул, чувствуя, как режет в глазах. Неприятно хрустнуло в боку, как щелчок пьезоэлемента в зажигалке. Перед глазами вместо четкой и ясной картинки застыл туман. Но постепенно изображение прояснялось, сфокусировалось, и он смог различить маячивший перед глазами руль, обшитый мехом. Еще несколько секунд понадобилось на осознание того, что грузовик остановился и больше не едет. Кабину вовсе клонило на бок, фары погасли, а через лобовое стекло виднелся сизый дымок, струящийся из моторного отсека. Саша нащупал собачку и отстегнул ремень безопасности, давивший на грудь. Некоторое время сидел на водительском кресле, массируя веки, приходя в себя. Потом всмотрелся в темноту и включил освещение в салоне. Лампочка горела тускло, будто нехотя, словно электричество не хватало. На соседнем сиденье в лужице кофе валялись телефон и документы. Осколки кружки лежали на резиновом коврике, рядом термос, крышка закатилась под сиденье. Целой осталась рация, впрочем, включить ее не вышло. Аккумулятора тягача тоже сел, заряда хватало питать лампочки освещения в салоне…