Но, как бы то ни было, похоже, я попала в дом к хорошему человеку.

Мы не столько нуждаемся в помощи друзей, сколько в уверенности, что её получим.

Демокрит

Следующую ночь я буду помнить долго.

Ничего особо не болело, но я знала, что роды – в том числе и преждевременные – часто начинаются на рассвете, в час Ночной кобылы, когда мать спит. А мне рожать было никак нельзя.

Поэтому я додумалась до того, что выспаться надо днём, пока есть время. А за полночь, наоборот, бдить, не смыкая до утра глаз. Так безопаснее.

Инициатива вылилась в опухшую от слёз физиономию с красными от недосыпа глазами.

Вот не зря я всегда не любила мыть люстры!

Холт ко мне больше не заходил. Зато тётушка Бет заглядывала каждые полчаса, принося отвар пустырника, лимонад, пирожки. При этом достойная ньера попеременно ругала меня, жалела и расспрашивала – как же такое вышло? А я была настолько выбита из равновесия, что слово за слово поведала ей всю историю моего замужества… Бет поправила очки на носу, посмотрела на меня строго и изрекла:

– Козёл!

А потом подмигнула.

Я засмеялась. И рассказала ей про миренью.

Через два дня, навалявшись в постели на всю оставшуюся жизнь, я встала.

Тётушка Бет, похоже, решила взять меня под крыло. И начала с того, что приволокла пару своих платьев, заметив, что как на моих шнуровку ни распускай, а скоро станут узки в талии.

С талией она угадала – я медленно, но верно переходила в разряд ньер, талию которых можно было гордо именовать экватором. Но беда в том, что рост у Бет был меньше моего на полторы ладони, плечи – заметно уже, а руки, соответственно, короче. И последние пункты банальным отпусканием подола не лечились. Вид у меня в кормилицыном платье получился нелепо-комичным. Поблагодарив, решила, что разберусь сама, – сделаю юбку на завязках и стану носить с блузкой и лёгкой шалью, чтобы прикрыть всё это безобразие. Вполне прилично.

Поднявшись, я снова засела за составление сводной таблицы, раздумывая о том, как выявлять закономерности. Возникла ещё одна идея: под каждой грузовой декларацией стояла виза портового чиновника. Вот если посмотреть, кто визировал сомнительный рейс «Удачливой чайки», и проверить остальные декларации, подписанные тем же ньером? Даст это что-нибудь?

Дало. Я нашла три записи за подписью ньера Ярита, показавшиеся мне подозрительными. Если бы не присматривалась специально, внимания б не обратила. Например, при пристальном вглядывании показалось странным то, что на одном корабле, побывавшем в трёхмесячном плавании, оказались одновременно моржовые шкуры, лён, чёрное дерево и шоколад. И всё в немалых количествах. Половина товара с севера – половина с дальнего юга. На случайную закупку по пути мало похоже.

Занеся данные в свой гроссбух, отложила документ в сторону и задумалась… где-то мне уже попадалось чёрное дерево вместе с какао… Начала рыться в куче документов – вот! «Синелья» – прибыла в тот же месяц с грузом ячменного пива в бочках – а ещё с чёрным деревом и какао. А кто поставил визу на декларации? Ещё один ньер – какой-то Парелли.

К вечеру я была уверена, что или беременность пагубно повлияла на умственные способности, но развила паранойю, или я наткнулась на что-то масштабное. Странность тянулась за странностью – как нити из клубка…

А ещё один повод для размышлений – необычный архивариус Раиндэлл лен Холт. Который был в курсе, что корень валерианы и пустырник – успокаивающие, носил сапоги вместо городских туфель, обладал реакцией горного тигра – как он только успел поймать меня в полёте? – и, кроме того, интересовался злоупотреблениями в порту Салерано.