– Да подождите вы, надо сначала все организовать, – сказал тот, который расположился на лавочке культурно. – Эммет, что там с доступом?

– Ключи у меня. Все в порядке. Но открыто лучше вечеринку не афишировать.

– Само собой. Значит приглашения раздаем тем же, кому и всегда, ну и плюс паре первокурсниц особенно симпатичных, – заржал парень, сидящей на спинке, как на жёрдочке.

– А может вообще количество парней урежем? Нет, ну а что? Бассейн, источники, девочки, как давно мы этого ждали? – вторил ему второй некультурный из компании. – Эммет, что скажешь, тебе давно пора забыть свою Майли и переключиться. Кстати, а давайте эту корреспондентшу позовем, что на тебя свалилась. Ты её одновременно и порадуешь, и отомстишь. Уверен, наши источники она заценит, во всех смыслах этого слова. Может наконец подобреет и нормальное напишет. Только Эммет, учти, тебе надо будет стараться, а то статья тебе может не понравиться.

Ребята дружно заржали, а Эммет пустил в них какой-то шуточный огонек, который ударил всех по носу.

– Заткнись! – сказал принц, правда без злобы, а улыбаясь.

Я отпрянула и поняла, что мои щеки покраснели. А когда услышала сзади шаги и увидела Свона, отшатнулась еще дальше от кустов.

Так, надо срочно пойти к нему навстречу, пока он меня не окликнул. А то не хочется, чтобы эта компания догадалась, что я могла что-то слышать.

– Ну что? Куда ты еще хотела? – спросил оборотень.

– Я узнала все, что мне надо. Поехали в офис.

На обратной дороге Свон был слишком занят изучением мини-копий фотографий, которые можно было просмотреть на крыше, как на проекторе, а я же была погружена в свои мысли.

В офисе я хотела сосредоточиться на работе, но у меня никак не получалось. Все были заняты, поэтому я грустила в одиночестве, и в какой-то момент даже начала разговаривать с Лютиком.

– Лютик, а как ты вообще тут оказался? Не грустно тебе сидеть в клетке?

Поскольку попугай, или как его тут называли – гавиант, чаще пел и мешался, я не рассчитывала на толковый ответ.

– Ему? Грустно? Да он тут живет как в шоколаде, поверь, он счастлив, – ответил за попугая Дюк.

Но у Лютика было свое мнение, сложившееся, естественно, на основе песен, услышанных по радио.

Вот опять ты играешь со мной, но я не игрушка,

Мне хватит твоих жестоких шуток, я не кукла.

Ты ведь знаешь, что я чувствую боль, и это тяжело,

Почему ты продолжаешь делать это, я не понимаю.

Хватит издеваться, хватит причинять боль,

Я не могу больше терпеть, я не могу быть сильнее.

Ты разбил мое сердце, ты разрушил мою душу,

Хватит издеваться, хватит причинять боль.

И попугай пропел это так жалобно, что я чуть не прослезилась.

– Ох, Лютик, а это ты зря, – засмеялся Кайл, который, естественно, все слышал. – Сейчас Еся подумает, что ты и правда на волю хочешь, напишет душещипательную статью о тяжелой судьбе одной вольной птицы, и выпустят тебя под вспышки сразу всех камер нашего офиса. И окажешься ты в дикой природе, будешь спать на улице, добывать себе еду, питье, строить гнездо. И никакого больше радио, оно тут останется.

Я самый счастливый, у меня все супер,

Ни к чему мне твои пустые слова.

Я самый счастливый, у меня все супер,

И ничего не может испортить, вся боль уже прошла.

– Что? – впервые за долгое время у меня не было слов. – Это мои словам пустые? Да я тебя!

Я вскочила, но ржущий на весь офис Кайл успел меня схватить.

– Еся, успокойся! Ты же сама говорила, что это всего лишь гавиантик, который поет песенки, не вникая в смысл.

– Знаешь, а мне нравится идея со статьей о праве попугаев, ой, то есть гавиантов, на вольную жизнь! Я подумаю об этом на досуге!