Я ожидал чего угодно, только не этого. Нет, ну, я надеялся, конечно, что такой приём мне хоть чуть-чуть да поможет. Но чтобы так… С треском и скрипом башка развернулась на сто восемьдесят градусов, чёрт выронил меня, и я кулём рухнул на траву.

Секунд через пять, а может, десять, откашлявшись, и держась за левый бок со злополучным травматом, я пополз за упавшим обрезом. Шуралей метался непонятными зигзагами, клацал зубами и яростно вертел хвостом. То вперёд побежит, то назад, наверное, ориентацию потерял. Надо торопиться, а то ведь это ненадолго. Где патроны? НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! Эта сволочь, мало того, что оторвала патронташ с солевыми зарядами, так ещё и затоптала его. Ну и что, что этот чертила последний остался, стрелять-то в него мне больше нечем.

И что теперь? Пулей? В третий глаз? Тогда скорее. Демон нижнего мира, я так понимаю, сообразил, что башку нужно просто назад повернуть, он уже даже лапами за рога схватился. Хрен тебе!!! С пяти шагов я даже пьяный не промахиваюсь. Как там Касьян говорил? Чуть выше переносицы? Ну, вот и получи!

Во лбу у чёрта мгновенно образовалась дырка размером с олимпийский рубль, шуралей замер и медленно распылился. Минус двенадцать! Ну, вот и всё.

Когда остатки туши последнего беса тоже развеяло, я, еле волоча ноги, поплёлся к тому месту, где склонившись над капитаном, сидели на земле Мирон и буродолец.

– Что с ним? – устало спросил я.

– Шуралей в ногу лягнул, – отозвался Мирон.

Я сделал шаг в сторону и из-за его плеча увидел левый ботфорт капитана с разодранным голенищем.

– Лягнул? – удивился я. – Да сапог, словно когтями рвали.

– А у яво, у шуралея-то, на ножищах-ту тожи когти.

Я посчитал нужным осмотреть внимательней. Я, конечно, не врач, но наложить шину и, тем более простую повязку, сумею точно.

– Шуралеи! – крикнул драгун, имени которого я не знал.

Кроме капитана все встали. Да чтоб вас!!! Из-за очередного изгиба заколдованного леса появились и начали двигаться к нам десятка три свежих, отборных парнокопытных чертей. А стрелять нам по ним не чем.

Значит, пришло время. Я бросил обрез и расстегнул рубаху. Расстегнул, однако, не сразу: руки тряслись от пережитого боя, пальцы путались в тесёмках. Да что же это такое?! На кой хрен я их вообще завязал?

Шуралеи бодрым шагом преодолели уже больше половины пути, когда я, наконец, справился со шнуравкой. Вытащив крест, я взял его в левую руку и выставил вперёд, чтобы все черти его хорошо видели. Те заметили и остановились. Правой рукой я размашисто перекрестил разделявшее нас пространство. И набрав полную грудь воздуха, со всей силы заорал:

– Во имя отца и сына и святого духа! ИЗЫДИ!!!

Правильно говорить именно так или нет, не знаю. Знаю, что работает. В мгновение ока на поляне не осталось ни одного беса. Даже самые нерасторопные умчались на дозвуковых скоростях. Устало выдохнув, я повернулся к своим.

НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!!

Я что, опять не успел? Двое из пятерых бесследно пропали. Мирон и буродолец лежали на земле высохшими мумиями. И только капитан подавал признаки жизни. Держась руками за голову, он тихо стонал.

Сейчас, Спиридоныч, сейчас. Он где-то тут был. Не мог он далеко… вот он! Я кинулся к своему рюкзаку. Там бутылка с водой…

Сделав несколько глотков, капитан начал приходить в себя.

– Ты как? – спросил я.

– Полегче, – тяжело дыша, произнёс он. – Голову как тисками сдавило. Хоть в петлю.

– Хоть в петлю? – у меня сверкнула смутная догадка.

– Да-а, если б не нога, точно б убежал.

Ах, вот оно что! Значит, не со страха бежали наши ночные караулы. Да-да! Точно! Они же стояли, или сидели. А мы все лежали. Как капитан сейчас. И все, кто возвышались, попали под ментальное воздействие. А я? А у меня, как сказал дед Касьян, сильное средство от шуралеев имеется.